Пролог
Он пришёл по вызову в точно назначенную минуту. Голос, звучавший в телефонной трубке, принадлежал человеку, даже мысли не допускавшему, что его ослушаются. Звонивший чётко назвал имя и фамилию, а также должность и место работы приглашаемого – ведущего инженера питерского АО «Заслон». Наконец, прозвучало упоминание об офицере, служившем в советские времена на руководящей должности в Первом главном управлении КГБ СССР. Такие люди при любых порядках находятся у власти либо рядом с ней. О том, чтобы спорить, и речи нет.
Удивительно, что встреча была назначена в летнем кафе на набережной Невы. Вроде бы неофициальная обстановка, но в течение всего затянувшегося разговора никто не подошёл, не занял соседние столики, будто грозный собеседник своей аурой отпугивал возможных посетителей. Хотя выглядел он заурядно – мужчина среднего роста и средних лет в лёгком костюме и дымчатых очках.
Сразу перешёл к обращению на «ты». Владимир не посмел возражать. Тем более – говорить «ты» в ответ.
– Непосредственным поводом для нашей встречи послужила авиакатастрофа у наших белорусских союзников в городе Барановичи. Ты, возможно, о ней слышал. Точнее, возникшие некоторые её последствия, поставившие в тупик экспертов ВВС. Один из ветеранов нашего ведомства вспомнил о тебе и твоих бездумных, безответственных экспериментах начала восьмидесятых.
Прошло столько лет! Сорок, если быть точным. Его никто не тревожил, не напоминал… Тем более, какое отношение тот спонтанный опыт имеет к крушению самолёта?
Конечно, Владимир следил за авиационными новостями и знал, о чём речь. 19 мая 2021 года в реактивном самолёте, совершавшем учебно-тренировочный вылет над авиабазой около города Барановичи, отказали системы управления. Пилотировавшие его майор Андрей Ничипорчик и лейтенант Никита Куконенко получили приказ катапультироваться. Но машина, продолжая движение со снижением, рухнула бы в густонаселённом квартале белорусского райцентра. Офицеры не покинули практически неуправляемый падающий самолёт и сумели изменить курс, уводя его от жилых домов. Попытку спастись они предприняли, когда высота была уже критически мала для катапультирования. Ценой своей жизни офицеры спасли десятки, а возможно – сотни соотечественников.
Отвечая за разработку аэродромной и бортовой аппаратуры в лабораториях «Заслона», Владимир был в курсе многих подробностей, не доступных для СМИ. Но не мог сообразить, какая связь между давно забытым техническим экспериментом и этой катастрофой.
– Не понимаю… Чем могу быть полезен для ФСБ?
– Информацией, – мужчина в дымчатых очках удобно откинулся в плетёном кресле. – Подробным рассказом с самого начала.
– Но наш общий знакомый… Он считает, что я как-то виноват в смерти двух лётчиков?
– Хуже. Он уверен, что твои похождения послужили одной из главных причин распада Советского Союза. Отсюда, помимо прочего, неизбежный провал в самолётостроении девяностых. Сейчас мы выровнялись… Впрочем, к белорусской авиакатастрофе это имеет косвенное отношение. Слушаю вас.
Владимир нервно глотнул минералки. Обвинение, которое он услышал, тянуло даже не на исключительную меру. Скорее всего, на вечное проклятие и пребывание в самом жарком котле преисподней. Как ни обрушивались на СССР в постоветское время на государство «победившего социализма», он – святая Родина для родившихся и живших в нём.
