Кубок войны и танца

Литературно-художественное издание

Редактор: Анна Пехова

Верстальщик: Александра Яшаркина

Художник: Ксения Воробьева

Полное или частичное копирование материалов книги без разрешения правообладателя запрещено

«Семь миллиардов человек держат мою ручку, чтобы я не писал. Не сотворял себя».

Что ж, мы с вами старались, но, похоже, не удержали. Чем сильнее натянута тетива, тем дальше пролетит стрела. Если так, то стрела, которая перед вами, способна прошить все планеты Солнечной системы, посадить их на нить и повесить это ожерелье на шею атланта, чтобы плечи его не расслаблялись.

«Гагарин – главный герой фильма „Шоу Трумана“».

Роман «Кубок войны и танца» повествует о жизни современного литератора из города Саратова. Его прозу и стихи не издают, пьесы его не ставят – это не происходит снова и снова, с удивительным постоянством. А он живёт, спит, ест, пьёт, помогает матери, встречается с друзьями, путешествует на Кавказ, лайкает красоток в Инстаграме, иногда пишет им послания, и всё это время в его сознании бушует неизмеримых масштабов, дикий, абсолютный мир.

«Зло должно быть наказано, нанесено на карту мира, распластано на ней, чтобы ни один город и ни одно село не остались без него, горького и родного, любимого всеми народами, заказывающими его, распределяя по ресторанам и магазинам и обеспечивая им каждого человека, являющегося самиздатом, а не „Эксмо“ и ‘’АСТ“».

Снова и снова герой предпринимает попытки уцепиться за реальность, найти в ней что-то, ради чего ему стоило бы оставаться в ней, хотя бы малейшую причину. Но там его поджидают только боль, скука, разочарования, безверие и тьма, в то время как безумный, яркий внутренний мир рвётся на свободу, едва сдерживаемый мало приспособленными к этому, хрупкими человеческим телом и рассудком. Стотысячеликая вечность против одной семимиллиардной населения мира, надёжно спрятанной в Саратове от всех спецслужб и тайных правительств, но не могущей больше оставаться в тени.

«Человек становится богом, выворачивая животное, находящееся в нём, наизнанку».

Форма «Кубка» может привести неподготовленного читателя в глубокий шок. Книга горька. Через несколько страниц приходит неприятие, однако ещё через несколько – смирение. Местами подкатывает тошнота, но сильное чувство сопереживания позволяет с ней справиться.

«Между человеком и смертью запас прочности, именуемый смертью. Смерть не даёт человеку умереть».

Подобно тому, как Джойс «архивировал» в «Улисс» всю предшествующую ему европейскую литературу, Мартиросян, кажется, сжимает до размеров романа весь срез современной реальности, доступный его взору и нуждающийся, по его мнению, в освещении. Впрочем не только современной – отсылки к историческому и художественному наследию Кавказа и мира встречаются часто и густо. Не меньше отсылок и к спортивному наследию, что в сочетании с предыдущими создаёт довольно диковинный вкус.

«Спорт – это Магадан».

«Чем больше я живу, тем больше познаю глубочайший смысл противостояния таких команд, как Зенит и Спартак. Эхо их битвы разносится по всему миру, не давая спать, работать и есть, мести двор, выписывать грамоты и зачинать детей. А суть их войны заключается в том, что это враждуют идеализм и материализм, разлитые в каждом клубе в равных пропорциях, и они воюют друг с другом, чтобы не воевать с собой».