Вишневое Послевкусие

Моей дорогой мамочке ко дню ее рождения.

И папе, ведь я знаю, что он тоже терпеливо ждал этого момента.

С благодарностью за вашу поддержку во всех моих начинаниях.

Июнь, 1976

Гайд-парк, Лондон

Бодрящий ветер со стороны закипающего в волнах залива разбивал золотистые лучи редкого солнца о серые тучи – погода, которая никогда не перестанет удивлять.

Такая же непостоянная, как и в день нашей первой встречи с Эрнестом.

Июль, 1972

Гайд-парк, Лондон

Гайд-парк бурлил от волнения. Неудивительно, ведь дети только вышли на каникулы; а когда с утра засияло солнце, даже взрослые с охотой ринулись на улицы.

Не то чтобы я не любила детей. Очень даже. Но в ограниченных количествах и только таких, которые не кричат во все горло, требуя свой попкорн.

Так и не дождавшись сдачи у киоска с водой, я разозлилась на конопатого мальчишку, которого обделили шоколадным соусом на сладкой вате. Закатила глаза и быстро зашагала в неизвестном направлении, подальше от суеты и гомона.

Когда толпа поредела и мой гнев начал утихать, я снова понадеялась насладиться прогулкой. Но протяжное «Постойте, мисс!» за спиной бессовестно разрушило мои планы.

Меня всегда учили, что юной особе моего возраста не подобает закатывать глаза, но я не удержалась. «Только бы не мне», – взмолилась я и на всякий случай ускорила шаг. Но мой преследователь вопреки всем мифам о сдержанных англичанах и не думал униматься.

– Мисс, постойте!

Я сдалась и, готовая вылить на незнакомца все недовольство испорченным выходным, резко обернулась. Он оказался куда ближе, чем я думала, и так же внезапно остановился, удивленно распахнув глаза.

Очаровательные светло-карие глаза, обрамленные пушистыми ресницами.

Кажется, тогда я впервые разучилась дышать.

Виновник моего состояния молчал, наблюдая за тем, как я восхищенно разглядывала черты его до безобразия правильного, немного вытянутого лица. Он не казался бледным, но густые, почти черные брови в тон его прямым волосам все равно контрастировали с острыми аристократичными скулами. В уголках его янтарных глаз залегли мелкие морщинки, а тонкие губы вдруг растянулись в довольной улыбке, обнажая ряд ровных зубов.

– Мисс, полагаю, это принадлежит вам, – он протянул мой шелковый пестрый шарфик. Я лишь мельком взглянула на потерянный аксессуар.

– Должно быть, обронила по дороге, – рассеянно промямлила я, забирая шарф из его рук и будучи не в силах унять беспричинное смущение.

– Он соскользнул с ваших плечиков, – мужчина кивнул и со смехом добавил: – Когда вы чуть не воспламенили гневным взглядом бедного школьника.

Поначалу кровь ударила в голову и щеки ощутимо потеплели. Но спустя мгновение я тоже начала смеяться, скорее от нервного напряжения, нежели от безудержной радости.

– Что ж, будьте внимательнее, – он сложил руки за спиной и собрался уходить.

А мое сердце пустилось в безудержные пляски в предвкушении нарастающей паники, потому что расставаться с обаятельным незнакомцем мне резко расхотелось.

Но я не владела даром обвораживать мужчин и лишь обреченно вздохнула, обронив:

– Благодарю.

Со всем сожалением в голосе, на которое была способна.

Он вдруг как будто передумал и, одернув ярко-желтый жилет, осторожно спросил:

– Быть может, я могу угостить вас вишневым мороженным? Оно охладит ваш пыл.