Папа, которого не было

Я поднималась пешком на седьмой этаж не потому, что сломался лифт. Мне вдруг захотелось устроить небольшой забег, размяться. Сегодня выходной, никуда спешить не надо и вполне можно прогуляться из магазина по лестнице, решила я.

Марафона на короткую дистанцию не получилось. На третьем этаже сбилось дыхание. На пятом я сбавила резвый темп и пошла значительно медленнее. К своей квартире я подходила медленно, в нарочитой задумчивости.

Вот так вот. Двадцативосьмилетняя девушка добирается на седьмой этаж совершенно выбившись из сил. А всё почему? Зло спросила я себя. Потому, что веду сидячий образ жизни. И работа в баре по двенадцать часов на ногах, два через два – не считается. Надо хотя бы в выходные больше двигаться, к примеру, вот так, не пользоваться лифтом, а ходить пешком…

– Аурика, привет! – знакомый голос вырвал меня из задумчивости. Генка, сосед по лестничной клетке, закрывал свою дверь. Брови его вопросительно поднялись:

– Лифт сломался, что ли?

– Нет, просто решила пешком пройтись, – пояснила я, ставя тяжелые сумки прямо на каменные ступени.

– Зачем? – непонимающе пожал плечами парень и тут же переключился на мои сумки, – чего набрала? Смотрю, полны торбочки…

– Да, – устало, но довольно улыбнулась я, – почистила кошелёк. Зарплата жжётся.

– Я к тебе вечерком зайду, сейчас бежать надо. Занесу одну вкусняху, сам ещё не пробовал, – многообещающе сказал Генка, входя в кабину подъехавшего лифта.

– Да, буду ждать, – произнесла я в закрывшиеся двери и направилась к своей квартире.

Научившись читать в шесть лет, я открыла для себя настолько увлекательный мир, что до сих пор так и продолжала поглощать литературу тоннами, нисколько не уставая и не разочаровываясь в чтении. Гена – единственный из всего моего окружения, который всецело поддерживал мою маниакальную любовь к чтению книг. Мы обитали на одной лестничной клетке много лет, ещё с тех пор, когда здесь жила моя мама. Гена, журналист в крупном издании, купил квартиру в нашем доме лет пять тому назад. Тогда же я закончила универ, получив юридическое образование и временно (конечно же, временно!) устроилась на работу в бар недалеко от моего жилья. «Нет ничего более постоянного, чем временное!» – гласит народная мудрость. Вот и я застряла в беспросветной серости будней, всё глубже увязая в безликой работе.

Аурикой назвала меня мама. Она родила меня одна, отец был полицейским и погиб в лихие девяностые при перестрелке с бандитами, грабившими и убивающими водителей-дальнобойщиков. Мама сказала, что они с отцом много раз разговаривали о будущих детях. «Если будет девочка – то непременно Аурика, а мальчику ты имя выбирай», – сказал совсем молодой папа, еще не знавший о том, что под сердцем у мамы уже нетерпеливо бьётся ещё одно, моё. А вскоре после этого разговора ушёл на работу и больше не вернулся. Живым.

Он был детдомовским мальчишкой, мой храбрый папка и совсем не знал, что такое семейная жизнь, не видел материнской ласки и любви. Но я уверена, если бы отец остался жив, то счастливей меня не было бы ребёнка: он холил бы, баловал и любил меня. Папин портрет, обрамлённый траурной рамкой, висел в квартире на видном месте. Я регулярно бережно смахивала с него пыль и мысленно разговаривала с отцом. Точнее, просто задавала какие-нибудь жизненно важные для мня вопросы и представляла, что он мог бы ответить мне.