…По ячменному полю, слепя округу пронзительными снопами света фар, шел переживший уже не одну уборочную комбайн сельхозартели «Заречье». Придерживая руль жилистыми, черными от въевшейся смазки руками, комбайнер, уважительно именуемый коллегами Степанычем, внимательно смотрел на густую щетку ячменного массива, который склонялся под лопастями мотовила.
Ощущая крайнюю усталость, накопившуюся за дни уборочной, Степаныч поминутно тер рукой слипающиеся глаза. Его штурвальный уже полчаса как дрых в одной из многочисленных копешек обмолоченной соломы. Впрочем, что возьмешь с пацана, которому всего-то четырнадцать?
Конечно, сейчас что думать про сон, если пошел заработок? Но как же нелегко он дается! Придумал же их директор такую хрень, как работа по шестнадцать часов кряду. Его понять можно – людей мало, а зерно уже начало осыпаться. Но так и платил бы за переработку, как полагается!.. Больше всего Степаныч сейчас опасался уснуть на ходу, упустить руль и уехать куда-нибудь вбок.
Неожиданно сквозь рев и грохот молотилки Степаныч услышал донесшееся откуда-то сверху громкое шипение. Казалось, огромную, раскаленную добела железяку опустили в холодную воду. Непроницаемо-черный полог ночного неба стремительно прочертила ярко-белая полоса, почти отвесно ушедшая за высветившуюся всего на мгновение зубчатую стену лесопосадки. На мгновение Степанычу подумалось, что это ему всего лишь померещилось – с ним такое уже бывало, когда он, сидя за рулем, на ходу видел сны. Но тут же стало ясно, что это самая настоящая явь и не так далеко от их поля нечто необычное грохнулось с ночного неба.
Шедший впереди комбайн звеньевого Хомякова замедлил ход и замер, дверь его кабины распахнулась. Степаныч тоже остановился и не спеша спустился по лесенке.
– Ты видел? – Спрыгнув на землю и достав сигарету, Хомяков указал рукой в сторону Сорочьей балки, куда упал загадочный объект.
– Видел… – кивнул Степаныч. – Ну и что?
– А то, что нам эту хреновину надо бы завтра же разыскать.
– И на кой она? На этот… как его? На гербарий, что ль?..
– Какой гербарий?!! – хохотнул Хомяков. – Чему тебя только в школе учили? В гербарий травы собирают, растения. А это – камень, метеорит. Штука очень дорогая, стоящая бешеных бабок.
– Да иди ты! – тоже доставая «беломорину», недоверчиво хмыкнул Степаныч. – И кто ж это за такую чепуху бешеные бабки платить собирается?
– О-хо-хо… Степаныч… – Хомяков досадливо покачал головой. – Колхозник ты – колхозник и есть! Телик надо смотреть, газеты читать. Есть люди, у которых куры денег не клюют. Вот они и скупают всякие диковины. А много ли таких, у кого имеется всамделишный метеорит? Вот то-то и оно! Каждому ж хочется себя крутым показать. Ты вот зачем в нынешнем году свой дом заново перекрасил? Краска старая еще не облезла. А-а-а! Потому что сосед надумал отличиться – разукрасил свою хибару, как… петуха гамбургского. Вот тебя и заело – мол, я-то чем хуже? Так и у них, у буржуев нынешних, то же самое – жаба душит. Кто кого переплюнет…
– Смотри-ка чего!.. – подивился услышанному Степаныч. – И почем они идут, эти метеориты?
– По-разному, – рассудительно обронил Хомяков. – Есть такие, что и по тыще баксов за один грамм. Ну, это какие-то особо редкие. Я-то в них не спец, только что читал про такие вот дела. Да если хоть по десятке долларов дадут за грамм веса, и то – навар обалденный.
