Пир Гая Мария

Отличное альбанское вино! Оно избавляет от всех тревог… Вино хорошее, но устрицы и соленая скумбрия еще лучше… Нет, лучше всего кабан, начинённый жареными колбасами. Какой же от него идет запах… (Громкий смех) … Это не просто кабан, это образ поверженного города. Мы должны распотрошить Нуманцию как этого кабана…Ты помнишь танцовщицу из Сирии? Превосходная забавница. Ее ласки были такие горячие… Помню. Еще бы не помнить. Сколько денариев она из нас выманила… Нет. Египтянки лучше сириек, особенно египтянки из Александрии. Вот, что значит смешение греческой и египетской крови (Одобрительный шум) … Хватит говорить о женщинах. Лучше скажи мне Полибий, когда мы наконец возьмём этот проклятый город… Об этом знают только всемогущие боги или Публий Корнелий Сципион Эмилиан Африканский… Давай поохотимся на зверей, раз трусливые горожане не выходят из города… Завтра и поохотимся. Но лучшая охота будет, когда мы возьмем город… Возьмем. Обязательно возьмем. Ведь с нами победитель Карфагена. Нет ничего лучше, чем служба под его началом. Мы помним его бессмертные слова, обращенные к Сенату: Карфаген взят, жду ваших приказаний. Сколько радости тогда было в Риме. Выпьем же за победителя Карфагена и за нашу будущую победу… Когда возьмем город, то закажем себе самые дорогие перстни с изображением павшего города… Не нужно дорогих перстней, чем меньше роскоши, тем лучше…. Да будут благословенны к нам боги… Друг Публий, налей-ка нам вина. Побудь нашим виночерпием (Общий смех) … Хорошо, когда тебе наливает вино друг, а не раб. Сколько у тебя рабов, столько и врагов…Лишние уши ни к чему, тем более на войне…Нет ничего на свете лучше дружбы. Дружбы свободных людей, а не рабов (Шумное одобрение).

Их было пятеро: Публий Корнелий Сципион Эмилиан Африканский—командующий римской армией, осаждавшей испанский город Нуманция и его друзья: Гай Семпроний Гракх, Полибий, Квинт Фабий Максим Эмилиан. Пятым— был всадник из Арпина: Гай Марий, который совсем недавно вошел в ближний круг Сципиона Эмилиана. Они возлежали на деревянных, пиршественных ложах, в большой палатке, богато украшенной цветами. Преториум (палатка Сципиона Эмилиана) был расположен в самом центре римского военного лагеря. В середине палатки стоял стол с многочисленными блюдами и острыми закусками, жареной дичью, сосудами с вином и кубками из серебра. На стол, через небольшую прозрачную сетку палатки, заменяющую окно, падал дневной свет. Пир был в самом разгаре. Главным на этом пире был Сципион Эмилиан. Он был солнцем, а остальные сотрапезники, его планетами. Лицо Сципиона Эмилиана было лицом настоящего патриция: тонкие губы, орлиный нос, синие, пронзительно-властные глаза, полыхающие неукротимой волей. Невысокий рост и хрупкое сложение не мешали ему производить неизгладимое впечатление на людей своей природной властностью.

Наконец, хозяину пира надоел, беспорядочный гул голосов, когда каждый перебивает каждого и слова образуют звуковое облако, живущее своей жизнью. Он решил направить разговор в другое русло. Сципион Эмилиан поправил свою белую тогу и громко сказал по-гречески в шутливо-приказном тоне:

– Хватит пьянствовать! Поговорим лучше о возвышенном. Кто из вас перечитывал Платона и его «Государство»? Что мы можем взять оттуда, чтобы сделать римский государственный порядок незыблемым? Нельзя забывать о добродетели и её учителях, даже на войне. Именно так говорил великий афинский философ Карнеад, учеником которого я являюсь.