[Глава 1]
Сырой промозглый воздух, в котором как в киселе застревают нити дождя. Шум вечернего города и стены высоток. Хочется кричать и материться, но я держусь. Искусав губы почти до крови, я подставила лицо ветру и грустно усмехнулась.
Мерзость.
Это всё, что я могу сказать о своих отношениях. Точнее, бывших отношениях. После того, как я в очередной раз разочаровала Никиту, он бросил меня на глазах у всего факультета. Громко и пафосно заявив, что я фригидная рыба.
И самое обидное, что я всего-то отказалась дать ему в туалете замшелого корпуса.
Я сжала лямку рюкзака и вскинула голову к серому небу. Хотелось плакать, но слёзы не шли, и на душе собирался яд. Если Захаров решил, что после всего я стану помогать ему с учёбой, как это было раньше, то он глубоко ошибается. Даже за деньги не стану писать для него курсовые. Пусть катится колобком и ищет другую дуру.
Пиликнул телефон, напоминая о том, что до начала рабочего вечера осталось всего несколько минут.
Тьфу.
Я сплюнула в сторону, стараясь избавиться от привкуса металла во рту. Чтобы остановить идиота, пришлось как следует его укусить, за что теперь меня называют Бешеной. Ну не виновата я, что не стремлюсь спариваться на каждом углу. По мне, так подобного рода отношения должны быть сначала проверены временем, дружбой и… И не знаю ещё чем.
Может, я и вправду фригидная.
Да и насрать.
Главное, что я это я. Не нравлюсь такой? Ну и валите на все четыре стороны. Мне и без всяких озабоченных прекрасно всегда жилось. Мда. Но всё-таки обидно. Не за фригидную, нет. За рыбу отмороженную. Я ведь всегда старалась держать отношения с людьми в привычном для меня градусе. Там, где нужна была помощь — помогала, там, где требовалось уйти — уходила. И с Захаровым всё было хорошо, пока он не начал активничать.
Эх.
Я встряхнулась и, перепрыгнув лужу, пошла дальше. Всё-таки прав был папа — отношения с парнями это тема для отдельного разговора, только вот, вопросы мне задавать уже некому. С тех пор, как мы остались с ним вдвоём, тема любви и моей свободной жизни стухла так быстро, что я этого даже не успела заметить. А когда поняла, стало поздно.
За размышлениями о порочности современных парней, я не заметила, как свернула в глухой переулок, коих рядом с универом была тьма тьмущая. Чтобы выбраться из подобной жопы надо было идти тем же путём, что и пришла. Да только я не смотрела.
— Катастрофа этот Захаров, — протянула я, осматривая поросшие мхом и плесенью стены. — Даже на расстоянии умудряется нагадить. — Я вытащила телефон, и тыкнула иконку навигатора. Сеть одиноко моргнула и исчезла. — Да, что за напасть-то такая! Твою-то мать! Как мне из этого мешка выбираться?
Пока я гневно трясла несчастную трубку, где-то рядом послышалось шуршание, и сразу за ним едва различимый стон. Я струхнула. Нечасто попадаешь вот в такие задницы, я так тем более. Учитывая болезненную необходимость контроля у отца.
— Послышалось, — решила я твёрдо. — Мне просто послышалось. Нет здесь никаких раненых, прости господи, бомжей и прочей нечисти. Не-ту. А я ещё и глуховата. Так что двигай-ка Нинка во-он к тому проёму, глядишь и выберешься из этого Мухосранска.
Во время моей тирады снова послышался стон. Сглотнув, я медленно развернулась и всмотрелась в тёмный угол стыка двух домов. В глубокой луже, лицом вниз лежал человек.
