Тень над Саянами

Ветер, рожденный где-то в ледяных утробах Джуглыму и пронесшийся сотни километров над тайгой, налетел на скальный гребень с воем обезумевшей души. Он яростно рвал куртки, слепил глаза ледяной пылью и выстуживал кости до самого мозга. Здесь, на высоте без малого двух тысяч метров, воздух был тонок, прозрачен и безжалостен. Саяны встречали гостей со всей суровой прямотой, на какую были способны.

Алексей Горский, опершись на ледоруб, стоял на краю скалы и смотрел вниз, в бездну, где клубилась, как живая, пелена утреннего тумана. Его лицо, обветренное и испещренное сеточкой морщин, больше говоривших о годах, проведенных под открытым небом, чем паспорт, было спокойно. Но это было спокойствие старого волка, знающего, что тишина – лишь пауза между выстрелами. Он делал глубокий вдох, и холод обжигал легкие, пробуждая давно забытые инстинкты. Пять лет жизни «на земле», в душном городе, среди бетона и чужих лиц, растворились за одну неделю в горах. Здесь он снова стал собой. Не менеджером Алексеем, а просто Лёшей, «Горцем», как когда-то звали его ребята из спецназа.

– Леш, все в порядке? – раздался сзади молодой голос.

Горский обернулся. К нему поднимался по узкой тропинке Сергей, самый молодой и неуемный участник их небольшой группы. Его лицо сияло от восторга и адреналина, глаза горели.

– Порядок, Серега. Акклиматизируемся. Через час двинемся дальше, к Перевалу двух орлов.

– Да я уже готов хоть на Эверест! – Сергей широко улыбнулся, оглядывая открывающуюся панораму. – Красота-то какая! Дух захватывает! Никакие фотографии не передадут.

– В горах красиво, пока они тебя не убили, – спокойно заметил Горский. – Уважай их, и они позволят тебе полюбоваться собой. Не уважай – убьют. Без злобы и без сожаления.

Сергей кивнул, воспринимая слова как очередную порцию мудрости от своего кумира. Именно Горский, сосед по дому и бывший инструктор по выживанию, уговорил его, офисного работника, забывшего о физкультуре со времен университета, сорваться в этот поход. «Прочистишь голову, парень. Поймешь, что такое настоящая жизнь», – говорил он. И он был прав. За неделю Сергей забыл о дедлайнах, ипотеке и бесконечных совещаниях. Существовали только горы, ветер, тяжелый рюкзак за плечами и невероятное чувство свободы.

Они вернулись к лагерю, разбитому на небольшом, сравнительно ровном плато, укрытом от самых яростных ветров скальным выступом. Уже разожгли примус, и Артем, по профессии врач-хирург, а в этой вылазке – ответственный за аптечку и общий моральный дух, помешивал в котелке кашу.

– Подкрепляемся, альпинисты, – произнес он, разливая густую овсянку по мискам. – Энергетические запасы надо пополнять систематически.

Четвертой в их группе была Ирина, спортивный фотограф. Она, не обращая внимания на завтрак, нацепила на треногу мощный телеобъектив и снимала утренние вершины, окрашенные в багрянец восходящего солнца.

– Артем, хоть бы раз ты сказал что-нибудь не медицински-систематически, – рассмеялась она, не отрываясь от видоискателя. – Просто «жрите».

– Точность – вежливость не только королей, но и выживальщиков, – парировал Артем, передавая миску Горскому. – Как ощущения, командир?

Горский коротко улыбнулся. «Командиром» его назвал Артем в первый же день, и кличка прижилась. Не потому, что Алексей этого требовал, а потому, что его авторитет был непоколебим и естественен, как эти скалы.