Мое облако – справа. Киноповести

Забавно наблюдать за скворцами, когда они кормят своих птенцов. Особенно через полевой бинокль, как это делает унтерштурмфюрер Клозе, с комфортом развалившись на теплом капоте бронетранспортера. Через оптику отлично видно круглый леток скворечника и в нем широко раскрытые желтые клювы, в которые заботливые родители только поспевают запихивать всякую мелкую живность. Под слегка хрипловатое звучание арии Сольвейг из оперы «Пер Гюнт» с пластинки на патефоне все это способно вызвать умиление и в самом зачерствелом солдатском сердце. А на то, что синее небо постепенно все сильнее и сильнее затуманивается клубами черного дыма, на фоне волшебной музыки Грига можно не обращать внимания.

Ощущение идиллии смазывается, когда запись заканчивается. Потому что теперь слышны выстрелы, крики и треск горящего дерева.

Клозе недовольно морщится.

– Хашке! – кричит он по-немецки денщику. – Поставь еще раз! Да смотри, осторожнее!

– Не извольте беспокоиться, герр унтерштурмфюрер! – по-немецки отвечает денщик, типичный бывший студент-очкарик и, подкрутив пружину патефона, осторожно опускает иглу на пластинку.

Сладкоголосая Сольвейг поет снова, и снова над скворечником мечутся скворцы, но небо уже затянуто черным дымом, выстрелов становится больше и они слышнее.

Унтерштурмфюрер отрывается от бинокля и смотрит на часы.

На центральную площадь деревни рядом с добротным домом на каменном фундаменте выходят штурманн-огнеметчик и три автоматчика. Лица у всех закопченные, веселые. Парни только что закончили тяжелую работу – а это уже радует, к тому же они молоды, здоровы и уверены в себе. Один из автоматчиков смеха ради даже повязал поверх форменного кепи нарядный женский платок, где на зеленом поле яркими пятнами цветут красные и желтые розы.

Огнеметчик, оперевшись спиной о борт «ганомага», достает пачку сигарет и угощает автоматчиков. Прикуривает сам от раструба огнемета и дает прикурить товарищам.

С водительского места за сигаретой тянется шофер.

– Тогда и мне, Клаус!

Клаус встряхивает пачкой и протягивает ее шоферу.

На площадь выходят еще четверо солдат.

– Налетай, камрады, Клаус угощает! – кричит им шутник в женском платке.

Через минуту, кроме унтерштурмфюрера и Хашке, курят все, обмениваясь репликами и шутками, как это бывает в любой мужской компании:

– У Клауса приступ щедрости!

– Нет, он сегодня не Клаус, а Weihnachtsmann, Санкт-Николаус!

– Просто он не такой жадный, как ты, Петер!

– Не клевещите на Петера, – заступается за боевого товарища щедрый Клаус. – Когда придет время его отпуска, он раздаст не пачку, а пачку и еще две сигареты сверху.

– Счастливчик Клаус – через несколько дней он будет пить пиво в Фатерлянде!

– Не завидуйте, друзья, за каждого из вас я выпью по пять кружек пива. Обещаю!

– Не забудь передать привет моей жене, земляк! И привезти от нее посылку. Только за меня мою Гретхен обнимать не надо! – смеется шутник.

– Не беспокойся, Ганс, моя Марта обнимается гораздо лучше!

– О да. Клаус прав, и я тому свидетель: Марта – чемпион по обниманию. И хотя во многом другом моя Гретхен даст Марте фору, пусть в качестве приза этот платок достанется подруге Клауса. Как подарок от всех нас.