Блюз и мандарины

Глава 1. Вечернее

***

Растаял день под светом фонарей,

Размылись очертания домов,

На шепот экзотических морей

Похожи звуки спящих городов.

Ночной автобус, точно кашалот,

Задумчиво всплывает в темноте,

И кажется, что солнце не ушло,

Уснув у кашалота в животе.

Остановиться

Остановиться. Выдохнуть. Застыть.

Не чувствовать, не думать, не искать.

Забыть пароли,  развести мосты.

Став облаком,  в себя впитать закат

И спрятаться на глубине реки

Всего лишь фоном для блестящих рыб,

Смотреть, как разжигают рыбаки

От ветра задрожавшие костры.

И даже не пытаться разложить

По полочкам нахлынувшую грусть.

На сумерки секунды разделить,

Считать ракушки и в сетях уснуть.

Впитать рассвет. Найтись, но промолчать

О чем-то новом, пойманном на дне.

И только старый лодочный причал

Вздохнет, пообещав присниться мне.

Сумерки

Перебираю сумерки стихом,

Нащупываю пальцами ответ.

Луна, взобравшись на трубу верхом,

Загадочно мерцает в синеве.

Вечерний растекается покой

По улицам желаний и потерь,

Неспешно из тумана над рекой

Фигуры возникают в темноте.

В них каждый видит что-нибудь свое:

Художник – тень, фанфары – музыкант,

И кто-то разглядит, как самолет

С разбега покоряет облака.

А я смотрю во мгле на корабли,

Скользящие бесшумно над водой,

И высоко кружатся журавли,

Подбросив мне синицу на ладонь.

Вечер

Зависло солнце, морщит горизонт,

И я иду куда-то в середину.

Раскрыто небо, словно синий зонт,

И ветер льнет, подталкивая в спину.

Все мысли исчезают и слова,

Груз прошлого не давит, не калечит.

Скользит по рельсам старенький трамвай,

Развозит расставания и встречи.

А в небе разгорается закат,

В рябине недозрелой отражаясь,

И застывает время в облаках,

Остановить мгновенье соглашаясь.

***

Растворяется день в бокале,

обнуляется бег часов,

а в окне мне луна мигает

и желает спокойных снов.

Только что-то опять не спится,

и вино на губах горчит.

Тоже надо бы обнулиться,

а не память будить в ночи.

Исчезают однажды шрамы

и бессмысленно их искать,

ночь в прицеле оконной рамы

будет медленно умирать.

Я допью тишину до истин,

растворенных на самом дне,

и лохматой сирени кисти

буду новыми в новом дне.

Вечернее

На крыши опустились облака,

И небо льнет к земле, забыв о звездах.

Приходит вечер в дом издалека,

Приносит куль воспоминаний пестрых.

И мысли не боятся простоты,

И с дерева слетевший лист осенний

Покажется не знаком пустоты,

А важной частью плана по спасенью.

Глава 2. Измерение

Неровное

«Идет бычок…»

А.Барто

«Начать бы сначала, да воз-

раст\ревоженных дум, тем…

Мысль – якорь, вцепившийся в риф-

му\чительных теорем», -

Вздыхает бычок, смотрит на-

зад\анный луч – на доску.

Из новых досок строит мост-

ки\дает рифмы в строку.

Ананас

Все сказано до нас, минуя нас,

В прошедших или параллельных жизнях.

Тонул в шампанском спелый ананас,

И белоснежный цвет роняла вишня.

Но хочется попробовать самой,

Чужому опыту, как водится, не веря,

Брести по жизни с маленькой сумой,

Искать дороги, броды или двери,

И находить то радость, то печаль,

Старательно хранить, как драгоценность,

И, поправляя ношу на плечах,

В стихах ночных осмыслить современность.

Как будто мир создался лишь сейчас,

В нем можно все, как самым первым людям,

И солнце, словно сочный ананас,

Разрезанный на ярко-синем блюде,

Бездумно погружается в бокал,

Послушное художника причуде,

В саду вишневом, где от лепестка

Зависит все, что будет и не будет.