Выходной по закону подлости

Фима проснулся в свой долгожданный выходной еще до рассвета. В четыре утра его поднял с постели собственный кот Мурзик, который, словно заведенный будильник, промчался галопом по комнате, сбросив на пол пару книг. Кое-как успокоив пушистого спринтера, Фима завалился обратно спать, но не тут-то было – вскоре за окном раздалось бодрое чириканье. Казалось, целый птичий хор собрался именно под его окном устроить громкий рассветный концерт.

Под утро, когда Фима всё ещё надеялся отоспаться, тишину разорвал протяжный звук дрели откуда-то сбоку. Сосед решил у себя посверлить стены именно в выходной, когда будильник наконец-то молчал и можно было спать сколько душе угодно. Фима лишь вздохнул и окончательно выбрался из постели, понимая, что утреннюю дрему спасти уже не удастся.

С трудом разлепив глаза, Фима побрёл в ванную. В зеркале на него глянуло нечто взъерошенное: отражение беспощадно подчеркнуло самые помятые черты лица и забавный «эффект одуванчика» на голове. Вздохнув, он залез под душ и долго пытался поймать идеальную температуру воды. Как обычно, вода чередовалась то ледяным холодом, то кипятком, и лишь на пару мгновений удавалось добиться комфортного тёплого потока.

На кухне Фима застал маму, уже попивавшую утренний чай. Ему не терпелось поскорее позавтракать, но даже простой утренний перекус превратился в настоящий квест. Он открыл холодильник, но там, как назло, ничего не радовало глаз: полки вроде бы полны еды, а поесть вроде и нечего. Вздохнув, Фима достал буханку и решил сделать тосты к кофе.

Он включил чайник, однако тот упорно не желал закипать. Фима терпеливо смотрел на него целую минуту, но стоило отвлечься на телефон – чайник тут же зашипел и выпустил фонтан кипятка. От неожиданности Фима подпрыгнул, едва не выронив пачку хлеба из рук.

Поспешно сунув ломтики хлеба в тостер, он на секунду отвернулся за маслом – и этого хватило: тосты успели подгореть по краям, наполнив кухню запахом гари. Фима соскрёб подгоревшее, намазал хлеб маслом и решил чуть присолить, но солонка, как назло, высыпала целую горку соли. В итоге первый блин вышел комом: обжигающе горячий глоток кофе опалил ему язык, а подгоревший пересоленный тост соскользнул с тарелки прямо масляной стороной на пол. Мама только покачала головой, наблюдая эту утреннюю феерию.

– Раз уж ты сегодня встал ни свет ни заря, – улыбнулась она, – сходи-ка в магазин за свежим хлебом и молоком, а?

Фима не возражал: после такого утра небольшая прогулка казалась даже заманчивой.

Свежесть после душа немного взбодрила его, и Фима наконец отправился одеваться. Тут его подстерегли новые мелкие неприятности: любимая футболка загадочным образом села после последней стирки и едва натягивалась на плечи. Один носок из любимой пары бесследно исчез, заставив Фиму рыться по всей комнате в поисках «близнеца» – конечно, найти его так и не удалось. В итоге он выбрал два чуть разных носка и начал застёгивать джинсы, как вдруг финальным аккордом утра пуговица на поясе оторвалась именно в тот момент, когда Фима уже собирался выходить. Пришлось наскоро схватить ремень и затянуть джинсы потуже вместо застёжки – день явно обещал быть весёлым.

Перед выходом, конечно же, возник вечный вопрос: «Где мои ключи?». Фима перевернул всю прихожую, проверил карманы куртки и джинсов, перетряс рюкзак – и только в самом последнем кармашке наконец нащупал свою связку. Как всегда, она обнаружилась в последнем месте, куда он заглянул.