Мой сосед – девчонка

Такеда Ицки1 впервые был в Эдогаве2. С тех пор, как в старшей школе приехал в Токио с Хоккайдо3, он редко выбирался за пределы района Мегуро4, и то почти всегда это были поездки на бейсбольные турниры без возможности прогуляться и осмотреть достопримечательности. В колледже Такеда пару раз съездил с друзьями в Сибую и Синдзюку5, а после, уже будучи профессиональным игроком, видел столицу только из окна клубного автобуса. Даже теперь, когда он стал тренером, поиском новых игроков для команды всегда занимались школьные скауты, пока Такеда убеждал директора и спонсоров, что в следующем году есть шанс стать чемпионами.

Но сегодня пришлось нарушить привычный порядок вещей. Оставить команду на Нагасэ, придумать нелепую отмазку и сбежать, пока никто не задаёт лишних вопросов. На метро Такеда доехал до станции Ниси-Касай, почти не замечая проплывающих за окном зимних пейзажей, вышел на пустой перрон и вдохнул морозный влажный воздух. Оглядевшись, потянулся вслед за жидким потоком вечерних пассажиров и замер, не зная, куда идти дальше.

– Простите, в какой стороне находится стадион?

Тщедушный мужичок в помятых брюках и нелепой куртке окинул Такеду подозрительным взглядом, но всё же махнул рукой в южном направлении.

Идти пришлось два с половиной квартала. С неба повалил снег, и Такеда спрятал руки в карманы, перчаток он с собой не взял. Как и шапку – слишком привык ездить от дома до школы на машине. Но сегодня его очень просили воспользоваться общественным транспортом, поэтому от автомобиля пришлось отказаться. Холодные хлопья оседали на редеющих тёмных волосах и таяли, заставляя вздрагивать от стекающих по затылку и вискам капель. Несколько даже скатилось за воротник пальто, и по спине пробежали противные мурашки.

Такеда отгонял от себя дурные предчувствия, но всё равно нервничал. В последний раз такой мандраж он чувствовал пять лет назад, когда его команда сумела дойти до полуфинала Кошиена6 – и проиграла фавориту летнего турнира. Тогда предчувствия не обманули. А сейчас?

Такеда остановился возле входа на стадион и огляделся. Вокруг ни души – зимой в это время людям здесь делать было нечего. Лишь он, дурак, попёрся на другой конец Токио, чтобы встретиться с школьным другом, которого семнадцать лет не видел. Кстати, где он? Ещё не пришёл? И придёт ли вообще?

От стены в нескольких метрах дальше отделилась тень и направилась к Такеде. Приближающийся мужчина вертел головой, словно ожидал, что сейчас на него набросится толпа преследователей, но улица вдоль стадиона оставалась пустой. Её конец, упирающийся в забор начальной школы, почти растворился в усиливающейся метели.

– Не думал, что ты действительно придёшь, – хрипло откашлялся мужчина, останавливаясь рядом с Такедой.

– Ты же сказал, что это важно, Кота.

Мужчина, в котором с трудом угадывался давний товарищ Такеды, вдруг тепло улыбнулся и хлопнул того по плечу.

– Как же я рад тебя видеть, Ицки! Спасибо, что пришёл.

Такеда тоже улыбнулся – давно его никто не называл Ицки7. Последние годы так и вовсе вежливое обращение «тренер» он слышал чаще своего имени.

За эти годы Ганзаки Котаро сильно изменился: отросшие волосы укладывал гелем в аккуратную зализанную причёску, отпустил седоватые усы и раздался в ширину. От гибкого подтянутого питчера