Змея и Паук

Змея

День сегодня начался хорошо. Цепи натерли мне запястья, в горле пересохло, а есть последний раз давали позавчера, но за мной сегодня не пришли. Раз этого не случилось, то можно было считать, что день начался хорошо.

Попыталась поближе прислониться к стене камеры высотой по пояс взрослого надзирателя, в которой было невозможно встать в полный рост. Лежать хотя бы всё ещё представлялось возможным. Правда, если вырасту ещё немного, то ноги начнут упираться. Могут ли они забрать меня из-за этого?

Шершавая и холодная стена привычно царапала кожу спины. Костлявым запястьям стало чуть легче от смены положения. Я вздохнула. Судя по тому, что спать не хотелось, сейчас было время бодрствования. Интересно, сегодня нас покормят?

Я закрыла глаза, прислушиваясь к происходящему в коридоре. Слышны лишь шорохи из других тёмных камер идентичных моей. Разговаривать нам не разрешали, а нарушать правила было очень чревато избиениями, поэтому мы всегда сидели тихо. Постаралась различить звук шагов надзирателей, но ничего не вышло. Пространство неожиданно разорвал крик дикой агонии. Я непроизвольно вздрогнула. Снова началось.

Если бы у меня была возможность дотянуться руками до головы, то точно бы закрыла себе уши, но это невозможно из-за цепей. Приходилось слушать, как крики и скулёж отскакивают от пустых стен эхом. В голове звучал лишь один факт – сегодня там нахожусь не я.

В коридоре раздался шум тяжёлых шагов: кто-то подошёл к камере и открыл еë. Я подавила инстинктивное желание забиться в угол. Надзиратели этого не любили. На каменный пол полетел ключ, звонко об него ударившись. Дрожащими руками взяла его и поняла, что замёрзла. Мои пальцы почти не гнулись.

– Быстрее, номер 27, – слишком громко для этого места сказал мужчина.

Его голос разнесся эхом в оглушающей тишине. Я постаралась поскорее избавиться от цепей и до крови расцарапала большой палец. Надзиратель недовольно цокнул языком. Как только они упали на пол, я быстро выбралась из камеры. Спина отдалась болью, когда, наконец, смогла еë выпрямить.

Надзиратель протянул мне руку, и я вложила в его огромную ладонь ключ. Он толкнул меня в плечо, чтобы я шла вперёд по коридору. Ноги тоже затекли, поэтому от его толчка чуть не упала. Я не сопротивлялась. Зачем вообще бороться, если исход предрешен? Крики из главного зала тоже затихли, но все знали, что это ненадолго.

Надзиратель открыл дверь из моего коридора, и меня ослепил свет от ламп с огнём. На секунду пришлось зажмуриться, и, видимо, я потеряла в скорости, потому что снова получила толчок в спину. Я повернула голову и смогла рассмотреть того, кто сопровождал меня. Этот толстый и высокий мужчина с лысиной появлялся в коридоре каждые пять дней. Значило ли это для меня хоть что-то? Определённо. Этот надзиратель не любил шум и медлительность, но всегда нас исправно кормил. Значит, сегодня я точно получу свою порцию еды. Если, конечно, меня не вели туда.

Обычно в ту комнату забирали сразу после сна. Я слышала, как надзиратели сегодня уже ходили по коридору. Интересно, кроме камер и длинных коридоров здесь ещё что-то есть? В этот раз забрали мою соседку. За всё время мы с ней ни разу не поговорили, но чувствовала я себя тогда странно. Мне до головокружения было радостно от того, что выбрали не меня, но еë взгляд, который она кинула в мою сторону перед уходом, не выходил из головы. Неужели я тоже буду смотреть на кого-то в тот миг так обречённо, будто душа уже вышла из тела? Сердце тогда сжалось, но природу того чувства я так и не поняла.