Так получилось, что светлый праздник Первого мая они встречали на Эльбрусе. Шли они, шли, плыли-плыли, взбирались-взбирались и оказались на вершине Эльбруса. Это такая высокая гора в Кабардино-Балкарии, если кто не знает. Чуть ниже, чем пик Коммунизма в Таджикистане, но выше альпийского Монблана.
В метафизическом, нематериальном понимании Эльбрус с его двумя вершинами есть не что иное, как взаимоисключающая сущность двух равновеликих противоположностей. Поэтому нельзя определенно заявить: «Они оказались на вершине Эльбруса». Если они взобрались на западную вершину, то возникает резонный вопрос: оказались ли они тогда и на его восточном пике?
Дуализм природы заложен в самом названии Эльбруса. Эль – вид пива, который производят путем быстрого верхового брожения при высокой температуре, а брус – не что иное, как упрощенный вариант имени Брюса Ли. Что на самом деле значит оказаться на вершине Эльбруса: достигнуть совершенства в древнекитайском боевом искусстве или нажраться крепленым пивом в англосаксонском пабе с болельщиками «Манчестер Юнайтед»?
На вершине Эльбруса она впервые призналась ему в любви. Чистосердечность признания вызывала некоторые сомнения из-за того, что в это время она висела над пропастью между двумя вершинами. От падения ее удерживал лишь капюшон куртки, зацепившийся за шпору его правого сапога. К счастью, все закончилось благополучно: тонкий материал капюшона порвался, не повредив шпору, и она с предсмертным вздохом сорвалась вниз, на острые камни.
В поисках новой спутницы ему пришлось возвращаться в аул у подножия Эльбруса. Уж очень он хотел встретить Первое мая со своей настоящей любовью: да такой, чтобы на всю оставшуюся жизнь! Из одиноких, не разобранных другими альпинистами девушек в поселке осталась лишь одноглазая монголка Донна Роза. Так при рождении ее назвали родители – любители старого советского кино про мужчин, переодевающихся в женщин.
Родилась Донна Роза ни в этом, ни в одном из известных нам миров. Судьбе было угодно определить местом ее появления на свет Монголию Нижнего мира Кхан. Суровый в своей тоскливой безнадежности и однообразии пейзажей мир Нижней Монголии Кхан также известен жестокими обычаями.
Когда в семье нижнемонгольцев рождалась девочка, родители пригибали к земле вершину степной урги, воткнутой в землю при ее зачатии, привязывали новорожденную за пуповину к свободному концу и отпускали. Психоделические ветра Перемен, Которых Никогда Не Будет – «Упанишад» и «Опабляшад», подхватывали беззащитное тельце младенца, закручивали в смертельном смерче и забрасывали его в иные миры. Так Донна Роза оказалась в нашем мире.
– Пойдешь ли со мной в горы? – спросил он ее.
– Ты посмотри на меня, – отвечала Донна Роза, – Я одноглазая двадцатидевятилетняя девица из мира Нижней Монголии Кхан с бесконечно дебильным именем Донна Роза. Разговариваю лишь на нижнемонгольском. Третий год сижу тут в одиночестве у подножия Эльбруса в ауле Верхняя Теберда. Конечно, я пойду с тобой куда захочешь!
– Надевай тогда лыжи, и пошли.
– Но сейчас же май! – изумилась она.
– Трудности сделают нас неутомимей, – глубокомысленно заявил он.
Через неделю они голые плескались в соленых волнах озера Титикака. На прощание он поцеловал Донну Розу в пустую глазницу и подарил ей амулет из когтя убитого им муравьеда.
