В окружении желтых берез и ярко-алых рябин институтская общага, увешанная баннерами с названиями кафедр, выглядела как нелепое воронье гнездо. Не гнездо, а рассадник, привычно подумал Артем. Рассадник спорта и креатива. Кладезь здоровья и ума. Источник красоты и силы.Каникулы закончились, студенты третьего курса института цифровых технологий управления съезжались с разных уголков страны, кто-то из-за границы. Артем, например, провел почти все лето в Питере. Участвовал после сессии в студенческой олимпиаде, а потом не захотел уезжать. Снял квартиру и жил в свое удовольствие.Бродил по набережным, любовался соборами, рассматривал картины в Русском музее, катался на корабликах по Неве и каналам. Знакомился с симпатичными девчонками-туристками и водил их в Эрмитаж, Эрарту и Смольный. Ну и потом приятно ночевали. Горячий секс без мозгоклюйства и обязательств.Даже мысли появились перевестись из Екатеринбурга в питерский институт, получить столичный диплом. Тогда можно будет не спешить, не жадничать, рассматривать и осваивать город в удобном темпе с максимальным погружением и удовольствием. Но победила лень, вернее, нежелание бегать по инстанциям с бумажками.Артем быстро себя убедил, что после третьего курса перевестись будет гораздо легче. За год он подтянет базовые предметы по управлению. Тогда и решит окончательно с переводом. Учеба на кафедре физического воспитания и спорта не обременяла, организация соревнований и участие в них Артему нравились.Фигурой, физической подготовкой и спортивной злостью природа щедро его одарила. Да и физиономия девчонкам нравилась, хотя красавцем в прямом смысле Артем не был. Липли пачками, только успевай отскакивать. Отскакивать Артем умел, приставучих девчонок жестко держал на расстоянии.– Что за фигня и… – не сдержал Артем матерка, подходя, считай, к родному дому. – Начался, блин, новый учебный год. Как встретишь, так и проведешь. Здравствуйте всем причастным. А не пошли бы вы подальше.На входе в общагу висел огромный плакат. На черном фоне белыми буквами было написано: Белоснежная Вечеринка! Кафедра креативного управления уже вовсю себя проявляла. Золотая осень на дворе, а они придумали белоснежное. Идиоты по рождению и воспитанию.Под плакатом приплясывала неугомонная зачинщица вечеринок и демонстраций Бирюкова Светка. С ней Артем старался общаться поменьше, но, как водится, с ним хотели общаться побольше. Светка раздавала листовки с правилами поведения на вечеринке.– Темчик! Привет, Шалун, – обрадовалась Светка. Прижав листовки локтем к боку, быстро поправила волосы и облизнула губы. – Я так переживала, что ты не успеешь на мою вечеринку. Все глаза проглядела. Хоть бы смс-ку прислал.– Зачем так рано устраивать гульбу? В первую же неделю? – фамилия у Артема была Шалимов и сразу, еще на первом курсе, она превратилась в прозвище. Шалун. – Эх, зря я прилетел так рано. Гулял бы еще себе по Питеру, не кашлял.– Ну, не ругайся. Скучно же одному гулять, а тут мы, веселые. Мог бы и сказать, где ты. Мне Питер давно хотелось посмотреть.– Посмотришь еще.– Между прочим, новенькие появились на курсе. Вот, чтобы их побыстрее внедрить в наш вкусный пирог, я и организовала неформальную встречу. Первокурсников тоже зову, пусть вливаются, с традициями знакомятся и чтут. Места хватит. Молодец, что прилетел пораньше.– Ага. И много у нас новичков на курсе? Достойные кандидатуры? – первокурсники Артема не интересовали. Те, кто поактивнее, сами проявятся довольно быстро, а на остальных незачем время тратить. – Пловцы есть?– Двое всего. Не пловцы. Одна с дистанционки перевелась, компьютерная математика. Отличница, – Светка училась едва на тройки, поэтому отличница прозвучало как ругательство. – А второй новенький из другого института. Мастер спорта. По шахматам. Тихушник в очках.– В двадцать лет лишь мастер? – хмыкнул Артем. Это было неспортивное поведение, ехидничать над чужими достижениями, но со Светкой вечно так, вылезали самые злобные качества характера. Артем был международным по плаванию и, собственно, со спортивной карьерой планировал завязать. Шагнуть выше, в управление, в судейство и немного в тренерство. – А девчонка? Симпатичная, я надеюсь? Плавать умеет?– А, – махнула рукой Светка. – Обыкновенная внешность. Дикая какая-то блондинка. Из провинции. Наверняка, не умеет. Твоего царского внимания не достойна, точно тебе говорю. В игры компьютерные балуется. А гонору, как у английской королевы.Светка была бегуньей на короткие дистанции и презирала всех, кто штаны просиживал за столом, всякий там киберспорт. Пропагандировала бег, лыжи и плавание. К Артему била клинья с первого курса, притаскивала кофе по утрам в аудиторию, занимала очередь в столовой, но не преуспела.Артем, во-первых, предпочитал заводить разовые интрижки на стороне, вне общаги, чтобы не светиться лишний раз. Во-вторых, худые, вертлявые и веснушчатые девицы ему категорически не нравились. Была еще причина для отказа от серьезных отношений, но Артем даже от себя ее прятал.– И что ты тут насочиняла на этот раз? – Артем пробежал глазами листок. – Белая одежда, яркий макияж, активное участие, необычные призы. Макияж пропускаем, в призах не нуждаемся. Конкурсы какие, опять на скоростное раздевание?– Пропускай макияж, ты и так красавчик! Без конкурсов нельзя. Как иначе всех быстро познакомить? Ничего криминального не будет, не переживай. Да и разделся бы, не треснул, – Светка смотрела на Артема голодными глазами, норовила потрогать, и поэтому он внимательней, чем требовалось, изучал дурацкие правила Белоснежной вечеринки.– Не понял. Мы, что, должны со своими призами на вечеринку приходить? В этом главный креатив? Дешево и сердито?Артем высмеивал каждый пункт. Без особого азарта, лишь бы побухтеть. Самому тошно делалось от занудного кривляния и тупого юмора. Но со Светкой иначе нельзя, будешь вежливым, воспримет как интерес и кинется проявлять заботу. Сократит мгновенно дистанцию между ними.– Темчик, это лишь разок, потому что пока не заработал студсовет. Трудно, что ли, принести мелочь какую-нибудь? У тебя полные полки красивых штучек.– Ясно. Было мое, стало ваше.– Отказы не принимаются, – Светка вдруг кинулась на шею Артему и громко чмокнула в щеку. Артем поморщился, еще не хватало публичных поцелуев. – Сладенький мой мажорчик, я так соскучилась. Погладить тебе белую рубашечку? Или ты в обтягивающей футболке придешь?– Я сам могу погладить, – армия всему научила, Артем привык себя обслуживать без посторонней помощи. – Свет, дай мне пройти. Рюкзак хотя бы бросить. Женька уже приехал? Комнату занял?– Приехал, уже в поход успел сходить. Все приехали, ты последний заявился.– Пока.– Зайду за тобой перед вечеринкой, а то опоздаешь, – крикнула Светка вслед. – Темчик! Лю-лю-лю, ми-ми-ми, фа-фа-фа.На Светкины кривляния Артем не обернулся. Наверняка кто-то появился на главной аллее, возможно первокурсницы или новенькие, и Светка захотела показать их особые чувства. Игривые и с намеком на любовь. Плевать, Артем еще не понял, хочется ему пойти на вечеринку или нет.С одной стороны, удобно, можно всех сразу увидеть, согласовать планы и повеселиться. А с другой стороны, питерское неспешное и восторженное настроение еще плескалось внутри, терять его было жаль. Придешь на вечеринку и от настроения останутся рожки да ножки. Суета и бестолковое общение его сожрет.Светка обязательно конкурсы устроит, викторины и танцульки. Придется выбрать какую-нибудь грудастую фею, чтобы задвинуть Светку. Или уж ни с кем не танцевать, не будить ревность и не устраивать разборки. Артем недовольно хмыкнул, надоело притворство, но иначе не выжить в кругу друзей.В кармане завибрировал телефон, Артем вздрогнул от неожиданности. Что ж день такой дурацкий. Звонил отец. Впервые за четыре года. Год армии, год спорта, два курса института. С какого перепуга Артем ему понадобился? Нет уж. Лучше не отвечать. Повторения не будет. Четыре года назад наивный Артем помчался к отцу со всех ног, помочь, поддержать, выполнить любую просьбу. Родители развелись, когда ему было десять, и Артем очень скучал по отцу. Виделись они редко, работа у отца требовала постоянных командировок. Потом отец женился и еще дальше они стали друг от друга.Артем ловил любую возможность встретиться, поговорить. Помогал переезжать, даже рекламные листовки для отцовского бизнеса расклеивал на остановках. И однажды получил удар в самое сердце. Неужели отец посчитал, что пришло время забыть прошлое и помириться? Артем думал иначе и телефон выключил.– Братуха! – сосед Женька обрадовался, вскочил с кровати. – Шалун, мать твою. Нарисовался! Наконец-то!– Здорово! Что за вонищу ты тут развел?В комнате царил полнейший разгром и едко пахло дымом от костра и химией для розжига. Женька был заядлым туристом и в растянутых трениках выглядел как мультяшный бандит с большой дороги. Высокий, плечистый, загорелый и бородатый. Походные вещи валялись кучей под столом, они и воняли.На столе громоздились учебники. Женька успел в библиотеку наведаться и постельное белье у комендантши получить на обоих. Естественно, очень собой гордился. Артем поморщился, занавески сосед повесил криво. И зря белье положил на кровати, все провоняет, как спать ночью?– Где ты лазишь, Темыч? Надо ж обустраиваться. Я с комендантши нашу прошлогоднюю мебель стребовал, холодильник и телевизор. А могли и растащить. Народ-то жадный до чужого добра.– Вижу. У тебя стащишь, как же. Барахло свое туристское определяй на склад. Дышать нечем.– Потом определю. Чай будешь? Я вот только заварил.– В котелке заварил? – захохотал Артем. – Типа дикари в диком лесу. На, пирожное тебе питерское.– Ух ты! – Женька был безумным сладкоежкой, быстро вытер руки о штаны и потянулся за эклером. – Тут такие малышка нарисовалась, персик, пальчики оближешь. Я занимаю.– Светка доложила про новеньких, – кивнул Артем. – Бледненькие какие-то. Так что занимай. На мой век малышек хватит.– Что-то добренький ты явился. Эклеры аж из самого Питера привез, малышку забирай. А потом небольно зарежешь?– Ключевое слово ты сказал. Не больно зарежу.– Садист. Наверно, решил Бирюковой сдаться?– Отвалил бы. Жизнь у тебя одна.Заправляя кровать, Артем вполуха слушал про летние походы и падающие звезды, восторженных эпитетов Женька не жалел. Лениво отвечал про Питер, мосты, Невский. Все вроде хорошо, привычно, пара дней и он вольется в студенческую жизнь. Но чувство досады, что лавина вот-вот сорвется с вершины и понесется вниз, сметая все на своем пути, нарастало.
