Невольница в Подводной Академии. Вещь?

- Что с тобой не так? – яростно прошипел морской черт, всматриваясь в лицо Лили пылающими, как от ненависти, глазами. – Почему тебе вечно не нравится?
Русалка едва улавливала смысл слов. Прижатая к его горячему телу, чувствуя на себе стальные пальцы и буквально прожигаемая взглядом, она могла думать только о том, как бы не взбесить его окончательно. Не дождавшись ответа, Эрик невесело усмехнулся.
- Знаю область, где мы всегда находим общий язык.
По бедрам пробежал знакомый холодок, и Лили почувствовала, как между теперь уже раскинутых ног грубо вторглась его рука. Девушка обреченно трепыхнулась, упираясь ему в плечи, но пытаться оттолкнуть морского черта было все равно что двигать скалу. Горячий палец настойчиво проник в сокровенное, раздвигая лепестки, и русалку охватило отчаяние, когда мышцы отозвались на это вторжение томительным напряжением.
- Нет, - всхлипнула она.
- Да, - выдохнул Эрик и нажал на бугорок внизу, отчего у Лили из глаз посыпались сладкие искры, а потом погладил это местечко круговым движением, и снова нажал. А затем, продолжая массировать эту волшебную точку большим пальцем, слегка ввёл в её лоно указательный и пошевелил им внутри. Девушка судорожно вздохнула и откинула голову назад, зажмурившись.
Попыталась стиснуть бедра в последней попытке вытолкнуть из себя нагло хозяйничающую руку, но в итоге мышцы сжались вокруг пальца, и Лили одна за другой пронзили несколько коротких разрядов удовольствия. Низ живота задрожал в предвкушении, налился истомой.
- Так ты сжимала меня в пятницу, - горячечно прошептал Эрик ей на ухо, лизнул мочку и протолкнул палец во влажную глубину, туда, где в тот день был его член. – Знала бы, какая ты нежная и горячая внутри… - палец затрепетал в сумасшедшем ритме, а морской черт ткнулся носом ей в висок и втянул воздух, - и как меня сводит с ума твой запах.
Голова у Лили закружилась от смеси отчаяния, внутреннего отторжения, беспомощности и выработавшейся привычки покоряться. Этому хрипловатому прерывающемуся голосу, продолжающему нашептывать на ухо всякие пошлости, этим пальцам, лишающим разума, заставляющим забыть все на свете, кроме стремления к ослепительному удовольствию, этим стальным объятиям, стискивающим так крепко, словно Эрик хотел слиться с ней воедино, сделать частью себя.
Русалка из последних сил пыталась удержать бедра на месте, но они сами приподнялись, чтобы морскому черту было удобнее, сами подались вперед, насаживаясь на его пальцы, ловя нажатия, поглаживания и проникновения, становящиеся все более резкими и глубокими. Моля о продолжении.
- Да, вот так малёк. Сделай нам обоим хорошо… - глухо простонал Эрик и, наклонившись, слегка прикусил кожу у неё на шее.
Ощущения многократно усилились, предметы вокруг расплывались, но цвета стали предельно яркими, словно кто-то подкрутил настройки изображения, как на водоскрине. Шум снаружи не доносился совсем, зато уши наполняло их тяжелое учащенное дыхание. Лоно горело и изнывало от жажды почувствовать в себе нечто большее, чем пальцы. Нечто горячее, пульсирующее, вламывающееся, являющееся частью того, кто сводил с ума её тело, оставляя лишь сгорающую от неистового желания оболочку.
Лили прежде и подумать не могла, что станет так терять голову от чувственного удовольствия. Что в подобные моменты разум напрочь отключается, и остается только тело, которому плевать, что она там думает об Эрике Дэвлине и до каких пределов он превратил её жизнь в ад. Оно лишь требует своей порции наслаждения и лучше Лили знает, от кого получит максимальное - самое острое, самое сладкое, самое запретное.