Arbo de vivo. За пределами Сада

Солнце рождалось над городом, протискивалось между краями неба и земли, росло и разгоняло тьму ночи. В акварельные разводы темно-синих облаков мягко вплывали нежные персиковые и золотистые пятна, вытесняя сталь и ультрамарин. По пустынной дороге ехал грузовой каблучок, набитый до отказа только самыми необходимыми вещами для семьи из четырех человек, упакованными в огромные синие мешки для мусора.

Перед ним тяжело пыхтела видавшая виды старенькая тойота. Еву знобило, словно она прыгнула с парашютом где-то за пределами атмосферы и теперь медленно приземлялась в другом времени, или даже на другой планете. Двое ее друзей тихо переговаривались, как ни в чем не бывало. Со стороны могло показаться, что дружное семейство едет с дачи домой, к благам цивилизации, обремененное свежим урожаем. На заднем сиденье слева от Евы дремала под рюкзаками и пакетами восьмилетняя Саня. Шестилетний Кешка в обнимку с большой фиолетовой орхидеей обвился вокруг маминой правой руки и шумно сопел. На груди у Евы в кенгурушке свернулась калачиком совсем еще крошечная Рита, которая успела только родиться и слегка освоиться в этом мире, а уже совершала свой первый побег.

Веки смыкались, тело погружалось в анабиоз и забывало, как еще час назад его трясло, било страхом и бросало из стороны в сторону в хаосе мешков, пакетов, настольных ламп, игрушек и матрасов. Шарахаясь по прихожей, Ева словно во сне наблюдала, как ее лучшие друзья, Ленька и Игорь, спешно выносят вещи из ее похожей на тюрьму квартиры в забытый мир свободных людей, которые делают то, что хотят.

– Эвита, монами, ты же сказала, что всего мешков семь-восемь?! А у нас уже грузовик под завязку! Надо было фуру нанимать. Много еще?

– Прости, не знаю. Месяц частями на балконе паковала и прятала. Сложно было весь масштаб оценить. Там еще детская и сами дети. Черт! А если он сейчас все-таки вернется?!

– Лень, неси вот эти сумки в машину, я пока оставшееся с балкона в комнату переброшу. Ева, тащи мешки в прихожую к выходу. Да успокойся ты! Вернется – накидаем ему и оставим отдыхать.

Ева с содроганием смотрела по сторонам: в комнате Сегалова, через которую с балкона в прихожую кочевали пожитки, время законсервировалось на несколько лет. Сейчас неприкосновенный порядок вещей был безучастно нарушен, пол истоптан октябрьской грязью, драгоценные коробки, так и не разобранные после переезда, сдвинуты и переставлены.

Игорь швырнул в Еву мешком.

– Как в склепе. Жуть, пылища и мрак. Почему он живет в большой комнате, а вы – четверо в девяти метрах?

– Потому что его все здесь бесит, а вид с балкона умиротворяет. Ему пространство нужно для размышлений, а то у него депрессия начинается. Гош, так и правда оказалось лучше – он доволен, мы спокойно живем в своей каморке. Так и выжили.

– Ева, это же дурдом! Как ты сюда попала? Почему просто не развелась?!

Леня вернулся с улицы и шуршал в прихожей, утрамбовывая остатки вещей в последний мешок.

– Слушьте, может, потом обсудите? Половина четвертого.

– Ребята, мне страшно, куда остальное-то пихать?

– Евка, уймись. Тойота тоже битком. Сейчас все решим. Пока иди плесни себе валерианы. Или лучше коньячку.

– Мне страшно! Он ведь убьет нас всех к чертовой матери.

– Эвита, взрослая баба вроде. Да он от жалости к себе скорее скопытится! – Ленька хохотал так, что страх отступал, и становилось уютно и надежно.