Сквозняки закулисья

Милой мамочке посвящается

Ведь в этой жизни смутной,

Которой я живу,

Ты только сон минутный,

А после, наяву —

Не счастье, не страданье,

Не сила, не вина,

А только ожиданье

Томительного сна.

Давид Самойлов.

– Любите вы театр?

– Да!

– Но у вас нет данных.

– У меня талант!?

– Простите, не заметил.

Из разговора.

Замок резко щелкнул разболтанными шурупами. В проеме перед зеркалом возник высокий силуэт. «Это же не я?» – Даша силилась рассмотреть непрошеного гостя в узкой полоске света. Человек закрыл за собой дверь и затаился в прихожей. Тут только стало понятно, что забрался чужак. Вор, бандит… кто еще шастает ночами по квартирам без приглашения? Чтобы не завизжать от страха она зажала рот руками и…

… и проснулась. В квартире горел свет, и в прихожей никого не было.

– Господи, приснится же такое!

Сонный взгляд упал на луну за окном, и тотчас по спине побежали противные мурашки. Даша передернула плечам. Надо было встать и задернуть шторы, чтобы избавиться от непрошеного соглядатая.

Луна нагло пялилась в окно. На самом деле ничего особенно интересного внутри не происходило. Обычной ночью обычные люди обычно спят. Спят для поддержания хорошей формы, от усталости, оттого, что надо рано вставать на службу, по привычке… Просто спят, потому что еще никто не придумал, как без этого обходиться. За окном сцепились собаки, и с верхних этажей полилась отборная брань. Терпение дома к собачникам давно иссякло – их ненавидели и днем, и ночью, а они – в отместку – выгуливали своих зверей на детских площадках и отпускали резвиться без намордников. Даша грустно улыбнулась – и собак жалко, и людей жалко, всех жалко…

Она вяло силилась принять решение – размять затекшие от неудобной позы ноги, онемевшую спину или принять. Душ, конечно, в таком состоянии был противопоказан. Телевизор безостановочно мерцал экраном. Он давно уже рассказал про солнце в Париже, наводнение в Мексике, очередных перестановках в правительстве и последних сплетнях шоу-бизнеса. Даша сжалилась и поднялась с дивана – отдыхай, трудяга. Чтобы сохранить дремотное состояние, она, сощурившись, проверила дочку в соседней комнате – та мирно посапывала, сбросив одеяло на пол. Собственная постель оказалась разобранной. Лениво подумалось, как такое могло получиться, – то ли она это успела сделать, придя вечером домой, то ли утром так торопилась, что не заправила?

Долгими печальными вечерами позволительно забыть о дневной суматохе и заботах. Притихнув в полутьме неяркого света, можно неспешно перебирать события недавнего отдыха или суету уходящего дня. Каждый день, если только к нему отнестись, как к чему-то неповторимому, всегда обретение и потеря. Впрочем, это сейчас было совершенно не важно. Важно было то, что сон ее ждал. Он никуда не торопился и дал ей возможность удобно лечь на кровать, выключить лампу и закрыть глаза. Через минуту она уже спала…

… на своей уютной старомодной кровати с металлическими шишечками на спинках. Лунный свет бесцеремонно протиснулся через неплотные занавески и облил ее серебром. Даша всхлипнула во сне, как ребенок, и свернулась калачиком. Тотчас же открылась дверь, и в спальню вошел мужчина. Тот самый – из прихожей. Она ему улыбнулась. Ободренный улыбкой, он подошел к кровати, присел на краешек и провел рукой по ее волосам. Даша удивленно подняла брови, но не успела ничего сказать, так как он наклонился и поцеловал сначала руку, а потом и шею. Было немного щекотно, но это так понравилось, что тело само непроизвольно потянулось навстречу мужчине. Ощущение поцелуя на губах было настолько реальным, что она проснулась и открыла глаза.