Шешель и шельма

ПРОЛОГ. Береги соседа своего, он тебе ещё пригодится

Беряна, столица Ольбада
7 горешняка 8151 г. ^Горешняк — ольбадск. июль месяц^

— Придержите лифт! — Окрик заставил девушку дёрнуться. Рука на рычаге дрогнула, но пассажирка не сразу сообразила, что именно от неё требуется: раннее утро было для Чарген самым мучительным временем суток, и скорость реакции страдала вместе с остальными положительными качествами.
К счастью спешащего, он влетел в крошечную клетушку лифта почти сразу за своим криком. Врезался в стоявшую там Чару, сбил с ног, но сам же успел поймать, не позволив отлететь к стенке. Как девушка не выронила при этом сумку — она и сама не смогла бы ответить. Всё-таки сосед слишком твёрдый и костлявый, чтобы столкновение прошло безболезненно.
— Привет, мышка! Прости, — кривовато улыбнулся он, аккуратно выпустив попутчицу. — Вниз?
— Доброе утро, господин Сыщик! Конечно, вниз, — охотно отозвалась Чара.
Рычаг скрежетнул металлом, створки с лязгом сомкнулись и лифт медленно поплыл. С пятого этажа он всегда полз еле-еле.
Такое вроде бы уничижительное обращение соседа совсем не задевало Чарген. Наверное, потому, что в нём не было никакого личного отношения или пренебрежения, просто констатация внешнего сходства: острый носик, тёмные глаза, смуглая как у всех южан кожа, тёмно-русые волосы — вроде бы длинные, вроде бы густые, но очень невыразительные и тусклые.
Чёрная юбка, белая блузка, серый приталенный жакет, удобные ботиночки на низком каблуке — аккуратная, по размеру одежда, не цепляющая взгляд ни яркостью, ни нарочитой небрежностью.
Действительно — мышка. Скромная, осторожная, неприметная — не красивая, не отталкивающая, совершенно заурядная, но при ближайшем рассмотрении довольно миловидная девушка. Обычная. Именно такая, какой должна быть приличная горожанка.
А ещё это прозвище давало возможность немного расслабиться: можно не так пристально следить за словами собеседника. Отзываться на «мышку» было гораздо проще, чем на имя.
Над ответным прозвищем даже задумываться не пришлось: профессия и одна из масок мадирского театра спаялись в этом человеке воедино и настолько тесно, как будто старые драматурги списывали Сыщика непосредственно со следователя Стевана Шешеля. Правда, комедийные амплуа маски, когда её надевали на непутёвого, ленивого или жадного служителя закона, ему совсем не подходили, но это уже детали. Главное, самого соседа такое прозвище только забавляло и совсем не обижало.
— К тётушке? — он выразительно кивнул на сумку, которую Чарген, устав держать, поставила на пол.
— Да, поеду, — подтвердила девушка. — Каникулы, в библиотеке сейчас тихо, а ей с огородом надо помочь. Сами понимаете, в деревне рабо... Ой!
На этом месте, обрывая пояснения, лифт вдруг резко дёрнулся, уронив Чару на соседа, и замер. Мигнув, погас осветительный шар под потолком, и воцарилась мёртвая тишина, особенно пронзительная из-за чернильного мрака вокруг и стихшего гудения, с которым ехал лифт.
— Только не это! — простонала девушка, судорожно вцепившись в лацканы пиджака мужчины. Зажмурилась. Темнота неприятно давила, но сейчас — не так сильно, как могла бы. Всё же здорово, что сосед решил догнать лифт и разделил с ней приключение, в одиночестве пережидать подобное было бы труднее.