Зверь. Джон Бонэм и Восхождение Led Zeppelin

BEAST: JOHN BONHAM AND THE RISE OF LED ZEPPELIN

by C.M. Kushins

Copyright © C.M. Kushins,

This edition published by arrangement with William Clark and Synopsis Literary Agency

© О. Миленина, перевод на русский язык, 2023

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

«Ну что, Дэйв… погнали?»

Сильный итальянский акцент Андре резанул воздух огромного холодного склада. Я затянулся, кивнул и приготовился услышать резкое электрическое жужжание самодельной тату-машинки, переделанной из старого дверного звонка. И прошу заметить, все это происходило не в профессиональном лицензированном салоне. Дело было в заброшенном почтовом отделении Van Hall в центре Амстердама, когда-то в середине 1980-х там тусовались панки, а потом здание служило пристанищем моей группе Scream во время нашего первого европейского турне, куда я отправился восемнадцатилетним пареньком. Не самая стерильная обстановка для подобной хирургической процедуры, скажу я вам, но, как и большинство начинающих рок-н-ролльщиков, я годами мечтал о наколке. Через несколько секунд от ожога иглы по позвоночнику побежали мурашки. И пока она все глубже врезалась в мягкую плоть правого плеча, я сидел неподвижно, сконцентрировавшись на жгучей боли, а рука мастера изящно выводила замысловатый узор, который после тщательных раздумий я решил сделать своей первой тату: знак Джона Бонэма – «Три кольца».

Этот культовый символ выбран неслучайно. Наблюдая за работой Андре в грязном зеркале, я размышлял о том, что Джон Бонэм не впервые накладывает отпечаток на мою жизнь. Когда в двенадцать лет я услышал «When the Levee Breaks», его ударные ритмы проникли под кожу гораздо глубже той иглы, запав в душу и изменив все, что я знал (как мне казалось) о барабанах. С того самого дня музыка перестала быть просто звуком, запечатанным между канавками на виниловой пластинке, отныне она стала формой уникального человеческого самовыражения. Мощь и эхо громоподобных барабанов Бонэма, больше походивших на природную стихию, чем на инструмент, раскатывались волнами ураганной силы по динамикам, пока я с благоговением слушал этот ритм, даже не представляя, что человек может создать нечто настолько мистическое. На меня снизошло озарение, и так начались попытки познать уникальный язык. Часами я играл под альбомы Led Zeppelin, изучая каждый, словно древнее писание, в надежде однажды прочувствовать то ощущение, пробудить в себе тот инстинкт и обрести то самое звучание.

Однако довольно быстро стало понятно, что это невозможно. Выяснилось, что помимо сверхчеловеческих способностей, определенно заслуживающих уважения, не все в жизни возможно воссоздать или до конца познать. Встречаются уникальные феномены, такие как отпечатки пальцев или нити ДНК. И это как раз случай Джона Генри Бонэма, окутанное тайной «восприятие», чью суть до сих пор не удалось постичь.

Всем известно, что музыканты играют по-разному, должно быть, есть что-то неуловимое, благодаря чему музыка, записанная в нотном стане, отличается от той, что рождается у разных барабанщиков. Получается, что каждый мозг различно интерпретирует один и тот же шаблон. Может, существует какой-то внутренний механизм, определяемый психологической и эмоциональной организацией? Выходит, пространство между нотами воспринимается по-разному. Я не раз наблюдал, как продюсеры пытаются истолковать и сформировать это «восприятие», но считаю, что чрезмерные философствования здесь излишни. Это нечто божественное, что способна создать лишь вселенная, подобно сердцебиению или звездам. Обособленное мироздание внутри каждого музыканта уникально. В моем представлении «восприятие» сродни поэтическому ритму, иногда умиротворяющему, а временами неспокойному, но это всегда дар одной души другой. Роман между дарителем и адресатом, порождающий некую истину.