Зеркало и его осколки
Жил-был тролль давным-давно,
Сущий дьявол был до жути,
Зло творил кругом одно,
Был коварным он по сути.
Тролль однажды зеркало создал,
Находясь на пике злобы,
Всё в нём грубо искажал,
Навредить всем людям чтобы.
То, что мило было и влекло,
Там казалось мерзким, гадким,
Отражало и ландшафт стекло,
Как шпинат варёный с грядки.
Зло казалось в нём намного злей,
А добра совсем не видно,
Вверх ногами ставило людей,
Правду отражая кривдой.
Превратить оно в пятно могло
На лице одну веснушку,
А лицо, что было всем мило, —
В захудалую дурнушку.
Чтоб творить побольше в мире зла,
Тролль придумал свою школу,
Научил он там за год сполна
Дьяволят всему плохому.
В руки страшных злобных дьяволят
Это зеркало попало,
С ним совались те ко всем подряд,
Чтоб оно всех отражало.
Пробежали много-много стран,
Сколько было их на свете,
Стали люди скоро видеть там
Криво всё и в жутком цвете.
Этих козней мало стало им.
Чтоб ещё и посмеяться,
В небо к Богу, к ангелам святым
Им приспичило подняться.
Тролль однажды утром и послал
Злое зеркало на небо,
Чтоб себя Создатель увидал
В виде злобно-непотребном.
Стекло быстро радостно наверх
Потащили дьяволята,
Но имели скоро неуспех,
В небе с зеркалом проклятым.
Стало то стекло у них в руках
Гнуться, страшно искажаться,
Не хотело зеркало никак
Ближе к Богу приближаться.
Не хватило в небе гадам сил
Груз держать в ручонках скользких,
Вниз он камнем в землю угодил,
Раскололся на осколки.
Превратился в камни, глыбы, пыль,
Разлетевшись в миг по свету,
Тролль смеялся, видя то, что натворил,
На проделку глядя эту.
Попадёт кому песчинка в глаз,
Тот всё видит с искаженьем,
Коли в сердце – льдиной в тот же час
Станет сердце без сомненья.
Если вставит глыбу кто в окно,
Мир он видит очень гадким,
И беда, коль стёкла для очков
Стали зеркала остатки.
Мальчик и девочка
В городе старом большом,
Саду где не было места,
Прочно висел под окном
Ящик-цветник вдоль навеса.
Герда там с Каем вдвоём,
Жившие тут по соседству,
Вместе играли над цветником
С самого раннего детства.
Длинной, зелёной косой
Вился по верху горошек,
И, загибаясь красивой дугой,
Создал навес меж окошек.
Кай с Гердою каждый там день
Часто под аркой играли,
И, где от зелени падала тень,
Песенки вместе они сочиняли.
Час им в разлуке не жить,
Так их любовь и крепчала,
Кажется, сила, чтоб их разлучить,
Вряд ли на свете сыскалась.
Вечером тёмным однажды зимой
Герда с Каем вместе играли,
Смотрят: снежинок кружится рой,
Словно кругами на месте витает.
– Королева, как у пчёл
У снежинок есть большая?
В книжке всё про пчёл прочёл, —
Слышит бабушка от Кая.
Парень тут же сообщил,
Как и что у них бывает:
– Только в улье та сидит,
С роем вовсе не летает.
В кресле присев у окна,
Бабушка Герды вязала,
Кая, услышав она,
Чуть улыбнувшись, сказала:
– Королева и снежная есть,
Самая в мире большая,
Может порою на землю та сесть,
Чаще, конечно, по небу летая.
Глянув в окошко, морозом дыхнёт,
Стёкла распишет, узоры оставит,
Ночью под Новый нам год
Улицы снегом, играя, завалит.
Герда тихо сквозь испуг,
Робко бабушку спросила:
– Может Королева эта вдруг
Залететь и к нам решила?
– Пусть попробует сюда,
Посажу её на печку,
И растает вся тогда, —
Заявил всем Кай беспечно.
Скрыв в глазах немой укор,
Каю волосы погладив,
Бабушка сменила разговор,
Штору чуть в окне поправив.
Поиграл немного с Гердой Кай
