Врата смерти

Автор

Страниц

160

Год

—

Жизнь и смерть - это загадка, которую мы пытаемся разгадать с самого рождения. Она заполнена моментами радости и горя, любви и ненависти. В нашем мире существуют индивидуальности, которые привлекают внимание Бога своим неистовым и горячим сердцем. Они становятся его выбранными, наблюдая за суровым балансом бытия и небытия.

В то время как картины жизни предстают перед нами в ярких рельефах, похожих на живопись давно ушедших веков, мы сталкиваемся с контрастами, которые определяют наш опыт. В этих картинах можно найти мощные краски и звуки, радугу событий, отражающую горе и счастье, а также вечную песню любви, побеждающую ненависть, рождаемую всеми войнами.

Однако, книга, в дополнении к этому, содержит и такие элементы, которые восстают против взгляда на жизнь, полного любви и смирения. Нецензурная брань, которая приводится в ней, напоминает нам о том, что в мире все не так идеально, как мы хотели бы видеть. В конечном итоге, мы должны искать свой путь и смотреть на эту жизнь с более широким взглядом, глубже погрузиться в мир противоречий и найти свое собственное понимание бытия.

Читать бесплатно онлайн Врата смерти - Елена Крюкова

Дизайнер обложки Владимир Фуфачев

ISBN 978-5-0050-9823-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ВРАТА СМЕРТИ

Памяти великого Джакомо Манцу

Врата Смерти медленно открываются здесь и сейчас

Рельеф первый. Каин и Авель

Меня не было при нем, когда его убивали. И когда его топили в Волге – тоже не было. Меня не было при его смерти, и не должно было быть; не при всякой смерти пребывает человек, и часто ему не дано видеть даже смерть ближнего своего; а тут – кто он был мне такой?

Кто всякий человек друг другу на земле? Нас слишком много, чтобы мы оплакивали друг друга, каждый пекся о каждом. Его убили, и я стала так остро чувствовать смерть, что заглянула в ее бездонный колодец слишком глубоко, слишком пристально. И вся темная толща просветилась насквозь. Я увидела камни на дне. Я увидела светящихся рыб. Я увидела светящиеся глаза и волосы людей, вчера живших, сегодня – плывущих во тьме без конца и без краю.

Его убили, и мир перевернулся. Мир упал, как падает раненный насмерть. На мир верхом сел убийца и душит его. Я крещусь и молюсь. Где сила молитвы? Кто такие живые люди друг другу, если Бог когда-то забрал за первородный грех у человека его бессмертие?

Я сижу во тьме, и голова моя, с моими волосами, – в сажевых прядях уже просверкивает скупыми белилами седина, – с моими плотно сжатыми в молчанье губами, с моими горящими бессонными глазами – во тьме; из тьмы куском золота выступает горящая лампа, бросающая на меня печальный золотой свет, золотеют зимние узоры на морозном стекле, золотятся мазки картин отца, вспыхивают старым золотом старые пожелтевшие фотографии за тусклыми пыльными стеклами шкафов. Все в мире есть тьма и золото; золото и тьма. Золото светит собственным светом; и тьма, как ни тщится, до сих пор все не может его пожрать. За окном зима, за окном снег, ночь и Луна; Луна золотая, как срез дыни, как золотое яблоко или апельсин. Я так люблю золото мира. Я бедна и горжусь этим. Я бедна и ненавижу свою бедность. Я живу во тьме. Я богаче всех – ведь у меня есть золото. Когда люди умирали и уходили в небеса, те, кто провожал их в последний путь, украшали умерших золотыми подвесками, золотыми диадемами и гривнами. Золотой свет выхватывает из кромешной тьмы фигуры, они движутся передо мною. Они – живые. Я тоже еще – живая. Я дала себе слово перед лицом света и тьмы: поцеловать всех моих мертвых, пока мои руки движутся и горящие глаза видят мир, пока я жива и способна перекрестить лоб, приступая к деянию.

Снег, ночь и Луна. Русская равнинная Луна. На Востоке другая Луна. Я жила на Востоке, я впитала его кобылье молоко, я пила взахлеб его люй-ча, вдыхала его траву «верблюжий хвост». На Востоке не верят деянию, там верят недеянию. На Востоке верят в переселенье душ. Там не верят в то, что человек на земле живет лишь однажды и лишь однажды умирает, а душа, предаваясь Христу Богу, спасается навек. Там думают: душа странствует по миру, по временам. Каждый утешается, как умеет. Я утешу вас, родные. Я изваяю вам Книгу Мертвых. Были египтяне; были тибетцы; были иудеи; были авестийцы; были скандинавы-берсерки; были безумные римляне и свирепые готы; и каждый писал свою Книгу своих Мертвецов. Но то, что я рождаю сейчас, – это не книга, милые; это Жизнь и Смерть, две ладони, слитые, прислоненные друг к другу, два лица напротив. Я – игла, во мне – нить. Я проткну дивную ткань бытия и умру.

Продолжить чтение

Вам может понравиться: