Заскрипели колёса по асфальту устало,
Повозка тронулась от водоканала;
Каменные улицы в тумане виднелись,
Серым и синими тонами так спелись.
Сутуло люди воротники поднимая,
От холода быстрее вперёд шагая…
Время с утра, просыпался город:
Рёв лошадей, кто нашёл в себе хохот,
Мычание, слышно стук каблук,
Обронил монеты кто-то из рук.
На улице стоят роскошные апартаменты,
Кто там живёт? Господа интеллигенты?
Повозка богатая к ним подъезжает -
Молодой парнишка бежит встречает.
Коней берёт за обе руки
Умело, привычно, ждут его други,
Того и гляди мадам нарядная,
Как уж есть не голь перекатная.
У парнишки кегель будто отцовский,
Навороченное пальтишко, кольцо будто сваровски;
Выглядит будто карлик в возрасте барин,
Сам лет двенадцати, лишь волос засален.
Слегка неопрятен, но дорого одетый -
Повозку встречал, говорил приветы.
Из неё вылезли мадам и месье,
Знать городская, уверена всегда и везде;
Достойно вылазя, зная себе цену
Парнишка даже, не сев на измену.
Ему дела привычные, встречать дорогих,
Готов на ты, видеть взгляды у них.
Привязав лошадей, он важно тут,
Господа на парнишку смотрят, ждут;
А он в свою очередь дверь открывает -
Те входят, улыбки с лиц не спадают.
Заходят в коридоры, затем в зал,
За парнишкой идут, ожидает залп.
Со стены ковёр парнишка огибает,
А за ним картина чудесным образом оживает.
А я сидел себе в таверне,
Забыв про всяко время…
Неважен вечер, не важна ночь,
Тяжёлым напитком натиск гнал я прочь.
Про суету и навязчивых мыслей,
Про просроченные числа;
Далеко от дома в городе соседнем,
За полночь, принимал я обеды.
Табачный дым создавал туманы,
Господа кругом были от него пьяны
И только потянулся я за второй,
Как уже месье сидел передо мной.
– Вот я смотрю на вас молодой человек,
Лицо знакомое, да как нет! -
Я в ответ недоумеваю:
– Нет, что Вы?! Я Вас не знаю! -
– У меня на лица отличная память
Может в отца Вы пошли, кто его знает?! -
Сидел предо мною в два раза старше,
Представился сударь Сашей;
Много речей о себе, не замялся,
Непонятно как он вообще предо мной оказался.
Мутным глазом господина озирал,
Через слово его понимал.
– Вот Вы… – говорит, – В Бога верите?
На какие части мир делите?
Есть ли Бог иль сатана?
Или может по совести у Вас дела?
– Александр! – говорю, – по отчеству не знаю,
Мне в жизни полно хватает,
А этих размышлений из вне,
Как-то не к месту и не по мне.
– Ну это всё молодо, зелено…
Это ж годами проверено!
Вы ещё юн, сударь, Вам куда?!
Искать на чужбине берега. -
А сам сижу в недоумении,
Какого ему надо в нашем имении?!
Неужели в кабаках стало так скучно
И не найти собутыльника получше.
– Александр! Ваше право,
Вы старше, видели больше, Вам браво!
Куда мне делить с вами поровну?! -
Сам думаю: «с больной головы – на здоровую».
Тоже нашёл же он время,
А я даже не помню, сказал ли своё имя.
– У нас в кабаре такие принцессы…
Снимут невзгоды и стрессы!
Вы раз у нас не местный,
Вам это будет интересно.
– Ну что сказать? Будет видно! -
А тот взглянет ехидно.
– Мне б такому быть молодому,
Эх, я бы сделал всё по-другому.
Жаль, годы свои не вернуть,
Продолжаем свой старческий путь. -
То и видно, думаю, в тавернах
Трепать незнакомцам нервы,
Нести чушь несусветную,
Лицемера делать себя приветливого.
– Ой да ладно! -
Проявил я инициативу. -
Не завтра наступить на мину.
Вам ли не знать, это да,
Человек молод, пока душа молода.
