Отчий дом

Глава 1

Настенные маятниковые часы в гостиной показывали половину десятого вечера. Григорию не спалось. Мужчина потягивал ароматный свежий кофе и читал несвежую утреннюю газету, когда в его московской квартире случилось непоправимое. Первой из его дрогнувших рук упала фарфоровая именная чашечка, разукрасив уголок гобеленового ковра в противный аспидный оттенок. Газета послушно опустилась на его колени и зашелестела в его стремительно сжатом кулаке. Правая рука скомкала домашний халат в области сердца, словно пытаясь спрятать его в увесистой ладони. Мужчина захрипел, лицо его исказилось гримасой внезапной боли и страха. Григорий неподъёмной тушей сполз с кресла, укрыв собой испорченный ковёр. Чашечка больно врезалась в грудь, а газета так и норовила забиться в приоткрытый рот и заглушить собой его хрип. Время для мужчины остановилось, руки ослабили хватку, мокрые губы дрогнули и сомкнулись, тело приняло неестественную и небрежную позу, только в очках непрерывно поблёскивало отражение маятника. Часы показывали тридцать пять минут десятого. Тем же вечером дежурный врач скорой помощи констатирует у мужчины острый сердечный приступ – первый в жизни Григория за его шестьдесят пять лет. С этого вечера время для него словно повернулось вспять.

***

Миниатюрная молодая женщина осторожно ступала по ступенькам на двадцать шестой этаж. Простенькие чёрные сапожки сбавили свой ход между двадцать четвёртым и двадцать пятым этажом. Женщина лёгким привычным движением сняла с белокурой головы чёрный платок и закинула его в сумку, достав из заднего кармашка маленькое зеркальце. На неё взглянули испуганные васильковые глаза с чуть подкрашенными завитыми ресницами, аккуратные пухлые губы дрогнули в едва различимой улыбке, она с тяжёлым сердцем осознала, что остро жалеет себя в эту минуту. Она быстрым движением потёрла замёрзшие щёки, пытаясь избавиться от едкого волнения, и ловко захлопнула зеркальце. Последний этаж она преодолела быстрее обычного и нажала на впалую, как сургучная печать, кнопку звонка.

– Ой, а Вы Серафима Григорьевна? – миловидная девушка за дверью немного опешила.

– Да, здравствуйте, не хотела задерживаться.

– Да, мы Вас ждали только к вечеру, простите! Я сейчас сделаю Вам горячего чаю! – незнакомка поспешила впустить женщину и сделать виноватые глаза. Было видно, что она не успела подготовиться к визиту гостьи.

– Я бы не отказалась, эмм… Простите, как я могу Вас называть?

– Мила, просто Мила! – защебетала девушка и собиралась упорхнуть на кухню.

– Ой, Мила, подождите! – женщина перешла на шёпот: – А мой отец сейчас не спит? Я его не разбудила, надеюсь? Звонок такой непривычно громкий…

– Да что Вы, его этими райскими птичками… – Мила кивком указала на дверной проём, – только усыплять можно! А если честно, ему какие-то таблетки выписали, он спит от них как убитый, представляете? – девушка по-детски сморщила нос.

– Да что Вы? И долго он так спит? – Серафима осторожно вытянула шею и заглянула в коридор, откуда было видно винтовую лестницу, ведущую в спальню.

– Нуу, по-разному… Сегодня Григорий Петрович специально ждал Вас, поэтому почти глаз не сомкнул к обеду. А сейчас, может быть, и уснул.

– Он лучше себя чувствует?

– Знаете, да, лучше. Но от диеты, которую назначили, совсем отказывается… Даже курить не бросил! Хотя я уговаривала… – Мила снова поморщила нос и сделала виноватый взгляд.