Загадочное наследство

– Неразумно и неэтично смешивать чувства с деловыми отношениями! – сказала Веста Бриггз.

– Я и не смешиваю! – Кейди прижала телефон плечом и принялась стягивать узковатые лодочки. – По крайней мере не так, как ты думаешь. Отношения у нас чисто деловые. Время от времени Мак Истон обращается ко мне за консультацией, вот и все. Мы же это уже обсуждали!

Ответом было многозначительное молчание.

Кейди уселась на диван со вздохом сожаления: телефон уже звонил, когда она переступила порог. Она-то взяла трубку в надежде, что это звонит мужчина ее мечты, но это оказалась всего-навсего тетка.

– Поверь, я эти дела знаю. – В голосе Весты Бриггз слышалось осуждение. – Когда ты упоминаешь об этом человеке, я читаю между слов и почти уверена, что у тебя к нему имеется… определенная склонность!

– Тогда уж не к человеку, а к его голосу, – съязвила Кейди.

И подумала: но что за голос, в самом деле! Стоит его услышать, как ее тут же бросает в сладостную дрожь, тело превращается в сплошной комок нервов, а воображение идет вразнос, рисуя эротические сцены одна другой разнузданнее.

Хуже того, в последнее время этот волнующий голос начал звучать и в сновидениях. Но об этом лучше не упоминать в разговоре с таким столпом добропорядочности, как Веста Бриггз. Ей чужда романтика.

Вообще надо быть осторожнее, решила Кейди, вынимая из уха серебряную сережку и пристраивая на стеклянной крышке журнального столика. Например, совсем ни к чему болтать о том, что дело уже не ограничивается телефонными разговорами и к ним прибавилась оживленная переписка по электронной почте. Мак Истон – большой специалист по вылавливанию он-лайн сочных кусочков информации из мира искусства, и свой улов он всегда готов переадресовать Кейди. Они стремительно сближаются. Настолько, что это уже похоже на виртуальный флирт.

Надо признать, это затягивает. Кейди уже не в силах удалить ни единого, даже самого незначительного послания и бережно хранит их в фолдере под названием «Мужчина моей мечты». Да-да, именно так! Утро начинается за компьютером, с проверки почтового ящика: не пришло ли что за прошедшую ночь. Эта новая привычка в самом деле слегка тревожит, к ней так и хочется приклеить ярлык «нездоровая одержимость», но уж такие нынче времена. Что раньше сочли бы манией, теперь – легкая эксцентричность.

Вообще, если уж кому следует быть снисходительной к одержимости, так это Весте Бриггз. Кейди невольно посмотрела на аккуратную шеренгу семейных фотографий на стене, задержав взгляд на брюнетке с глубокими, загадочными темными глазами. Снимок сделали более полувека назад (когда Весте было едва за тридцать и вскоре после основания ею галереи «Шатлейн»), и на нем лежала отчетливая печать отчужденности, словно темноглазая брюнетка пребывала в этом мире лишь внешне, а всем существом прислушивалась к чему-то недоступному для остальных. Возможно даже, к непрожитому.

Насколько было известно, Веста никогда и ничем не интересовалась, кроме своей галереи. «Шатлейн» занимал в ее жизни столько места, что его уже не осталось ни для супружества, ни для материнства. Более полувека Веста неусыпно надзирала за своим единственным детищем. Неколебимая воля, редкий дар предвидения и деловая хватка позволили ей продвинуть галерею до теперешнего весьма респектабельного положения в мире искусства. Однако подобный стиль жизни имеет свои издержки. Веста Бриггз становилась чем дальше, тем эксцентричнее.