Моя Милена

Средь шумного бала, случайно,

В тревоге мирской суеты,

Тебя я увидел, но тайна

Твои покрывала черты…

Мне стан твой понравился тонкий

И весь твой задумчивый вид;

А смех твой, и грустный и звонкий,

С тех пор в моем сердце звучит…

Алексей Толстой

Глава первая. Неожиданные воспоминания

«С чего всё началось? Разве ты не знаешь, с чего обычно начинается сильное чувство?

С пустяка»

Ринат Валиуллин «Где валяются поцелуи»

Влад вернулся со смены уставшим, впрочем, как всегда. Сил хватило только на то, чтобы сходить в баню и принять душ, да ещё поужинать в столовой, и быстрее в свой балок. В прогретом за день деревянном вагончике воздух стоял сухой и душный. Но Влад так устал, что не обращал на такие мелочи внимания. Он упал без сил на диван и нажал на пульт телевизора. Этот телевизор, хоть и старенький с маленьким экраном, достался ему ещё от прежнего владельца, который жил в балке до него – Петра Степаныча. Он, как и Влад, тоже был горным инженером и маркшейдером, и в этом балке работал, обустроив в одном отсеке рабочий кабинет, а в другом небольшую спальню. Собственно, в этом кабинете было всё необходимое – электрический чайник и жестяная банка с кофе, пара алюминиевых кружек, ноутбук с интернетом и шкаф для документов. Это было удобно – и жить и работать в балке. Но сегодня Влад сам устанавливал прибор на отдалённом участке, получившим смешное название Бельчатник. То ли там белки водились в высоких сосновых стволах, то ли по другой причине, но сам Влад белок там не встречал. Да и некогда ему было белок искать. Он торопился установить и запустить прибор, а потом ещё принять участие в съёмке. Влад волновался как мальчишка, ведь это месторождение золота открыл он сам, и теперь хотел удостовериться, насколько золотоносная открытая им жила. Когда прибор заработал, и началась съёмка, открытое им месторождение не разочаровало. За день сняли больше килограмма. И вот теперь уставший, но довольный тем, как прошёл его день, Влад смотрел в экран телевизора. Интернета, как и кабельного телевидения, вот уже несколько дней как не было. Работала одна единственная программа, и шёл какой-то сериал, причём уже не с начала. Если бы сериал был детективный, Влад его мог посмотреть, но любовные мелодрамы он не смотрел никогда. Фильм, судя по всему, был не современный и с переводом. Влад разочарованно взглянул на экран ещё раз, намереваясь выключить телевизор. Но в это время события на экране вдруг привлекли его внимание. Действие фильма развивались во дворе какой-то захолустной школы в горном ауле, женщина в парандже, судя по всему учительница, и дети. И вот толпа детей напала на маленькую девочку, начала её обзывать, бросать камни и бить. И вдруг какой-то мальчишка вступился на защиту. Один, против всей толпы. Неизвестно, отстоял бы он девочку, но здесь подоспела учительница, и дети бросились врассыпную. Девочка подняла голову, посмотрела на учительницу, по её подбородку бежала струйка крови из разбитой губы.

Дальше Влад уже не смотрел и даже ничего не видел перед собой. Уже почти забытые воспоминания, такие забытые, что Влад и не подозревал, что ещё помнит их, выплыли из глубин памяти. Такая же девочка, только светленькая, белокурая с большими испуганными глазами отбитая им от мальчишек на школьном дворе. Он, оказывается, помнит даже то, как она выглядела – маленькая, худенькая, испуганная шестилетняя девочка-первоклашка. За что же тогда невзлюбили её одноклассники? Он вспомнил, как они кричали: « Дурочка! Дурочка!». Влад, тогда уже пятнадцатилетний подросток, почти юноша, ученик девятого класса, разогнал мальчишек, поднял с земли девочку. Подол её коричневого школьного платьица был грязный, белый воротничок наполовину оторван, волосы разлохмачены. Добиться от девочки, как её зовут, и где она живёт, Влад не смог. Она упорно молчала и беззвучно плакала. Большие прозрачные капли слёз катились по её худенькому грязному лицу. Отвести её в школу к учительнице он почему-то тоже не захотел. Так они и стояли – лохматая девочка в порванном грязном платье с разбитой в кровь коленкой, и Влад, тоже растерянный и молчаливый.