Я беременна от вашего мужа

– Долго ещё? – спрашивает муж и повышает голос: – Ира! Ты спать идёшь?

– А? – вздрагиваю, выныривая из тяжёлых мыслей и сомнений. Откладываю расчёску и поворачиваюсь к мужу. – Даня, ты ничего не хочешь мне сказать?

Муж морщится:

– Сколько раз просил не называть меня так. Маме не нравится, как ты коверкаешь моё имя.

– Богдан, – примирительно исправляюсь я. Сдерживаю рвущиеся обвинения, что ещё недавно ему нравилось ласковое обращение. Спрашиваю снова: – Так тебе нечего мне сказать?

– Что сказать? – он нехотя откладывает телефон и с лёгким раздражением смотрит на меня. – Ах, да. Хватит потакать капризам Дарины, это не приведёт ни к чему хорошему.

– Как я ей потакаю? – удивляюсь я.

– Думаешь, я не знаю, что ты снова купила ей новый рюкзак? – кривится он. – Мне приходят сообщения обо всех операциях по карте.

– Это я себе, – пытаюсь выгородить дочь.

Он иронично хмыкает, и я торопливо добавляю:

– Ты не знаешь, какие теперь дети. Если Дарина появится с прошлогодним, её будут буллить.

– Можно было выбрать что-то подешевле, – не сдаётся он, снова глядя в телефон. – Она ещё ребёнок. Даже у тебя нет сумки от этого бренда!

– Куда мне с ней ходить? – вздыхаю я.

– Вот-вот, – пролистывая что-то, бурчит он. – Будь экономнее, маме не нравится, что ты много тратишь.

И улыбается чему-то. Или кому-то. Мне он давно так не улыбался.

– Богдан! – не выдержав, вскрикиваю я. – Посмотри на меня!

– Что ещё? – снова недовольно хмурится.

Взгляд его чёрных глаз вновь становится пустым раздражённым, словно только что не искрился смехом. Становится больно, и сомнения растут, будто снежный ком, летящий с горы.

– У тебя другая? – спрашиваю напрямик.

Взгляд Богдана становится неприятно колючим, уголок губ дёргается.

– Ты улыбаешься, читая, – киваю на телефон.

– Забавный случай на работе, – откладывает смартфон и садится на нашей огромной кровати с дорогущим матрасом. Помню, как я радовалась приобретению. Продолжает жёстко: – Ир, если тебе нечем заняться, то лучше бы разобрала детские вещи. Шкафы ломятся от одежды, которая мала детям. Мама продаёт то, что не носит, в интернете…

– Да прекрати уже говорить о своей матери! – окончательно срываюсь я. – Я тебя спросила прямо, а ты уходишь от ответа.

– Так, ясно, – он поднимается с кровати. – Запишись к психологу. Я работать. Весь сон прошёл.

И ушёл, хлопнув дверью. Я знала, что теперь он долго не выйдет из кабинета. Будет возиться со своим ай-ти проектом, пока не остынет. Раньше я радовалась тому, что фирма моего мужа поднимается и быстро раскручивается, принося прибыль, но сейчас осознала, что именно после успеха Богдана, мы с мужем начали отдаляться друг от друга.

Ещё пять лет назад, когда мы вшестером ютились на съёмной квартире, то часто вместе гуляли, играли с детьми, смотрели на звёзды, смеялись и мечтали… Как давно муж не держал меня за руку! Когда в последний раз делился своими планами?

Вытираю мокрые дорожки со щёк и поднимаюсь. Сунув стопы в домашние туфли с милой розовой опушкой, накидываю шёлковый халат и выглядываю из спальни. В доме так тихо, что слышно, как возится в своей клетке шиншилла.

Крадучись, пробираюсь к кабинету мужа и стою у двери несколько минут, прислушиваясь к перестуку клавиш. Положив ладонь на ручку, собираюсь войти, чтобы рассказать Богдану о странном звонке и помириться, как слышу вибрирующий звук.