ЛД-1985

Тьма. Тишина. Пустота. Сначала это просто точка – крошечная, но ослепительно яркая, как будто кто-то воткнул мне в мозг раскалённую иглу. Она пульсирует, как сердце, и с каждой пульсацией становится всё больше. И вот она уже не точка, а огненный шар, который разрывает тьму на тысячи осколков. Звука ещё нет, но он уже чувствуется – как давление в висках, как будто кто-то забивает гвоздь мне в череп. Дрожь бежит по спине, и я хочу заорать, но не могу. Ещё не могу.

И тогда он приходит. Звон. Нет, не звон – это вой, визг, скрежет, который заполняет всё пространство. Он не просто звучит – он живёт, дышит, пульсирует, как будто внутри моей головы разорвалась бомба из стекла и металла. Каждая нота – это яркая вспышка цвета: алый, как кровь, синий, как электричество, жёлтый, как раскалённый металл. Эти цвета не просто видны – они ощущаются, как будто кто-то водит ножом по коже. Я хочу вырвать этот звук из головы, но он везде. Он внутри меня. Он и есть я.

Я пытаюсь убежать, но куда? Это происходит внутри меня. Я хочу закричать, но мой голос тонет в этом хаосе. Моё сознание, ещё недавно такое спокойное и пустое, теперь разрывается на части, как бумага под ножницами. Каждый удар – это новый взрыв, новая волна боли, которая растекается по всему телу. Я ненавижу это. Ненавижу этот звук, эту боль, это утро. Ненавижу всё.

И вдруг – тишина. Но это не та тишина, что была раньше. Это тяжёлая, густая тишина, как будто после взрыва. Я открываю глаза, но в моей голове ещё долго остаются следы того кошмара: яркие пятна перед глазами, звон в ушах, дрожь в руках. Я лежу в кровати, и только теперь понимаю, что это был будильник. Этот проклятый будильник, который каждый день вырывает меня из сна, как крюк, впивающийся в плоть. Я смотрю на него – старый, с зелёными цифрами, которые показывают 6:30. Он стоит на тумбочке рядом с кроватью, как будто ничего не произошло. Но я знаю, что это только начало. День, который ждёт меня, будет таким же ярким, таким же болезненным, таким же невыносимым.

Я стою перед зеркалом. моё лицо выглядит усталым, но не от недосыпа – от чего-то другого, чего я не могу назвать. От чего-то, что сидит глубоко внутри и грызёт меня изнутри, как червь. Я смотрю на свои глаза: они пустые, как будто за ними ничего нет. Ни жизни, ни эмоций, ни надежды. Просто пустота. Я подношу руку к лицу, касаюсь щеки. Кожа холодная, почти мёртвая. Как будто я уже давно умер, но никто не заметил.

Зачем я проснулся? Почему я не мог остаться в этом вечном забытьи, где нет ни времени, ни пространства, ни вопросов? Там было тихо. Там не было этого проклятого будильника, который каждый день вырывает меня из сна, как крюк, впивающийся в плоть. Там не было этого лица, которое смотрит на меня из зеркала. Этого лица, которое я ненавижу.

Я наклоняюсь ближе к зеркалу. Это я? Действительно ли то, что я вижу, – результат моего труда? Я добился всего, чего хотел. Дом, жена, двое детей, машина, телевизор, сад. Но чего я хотел на самом деле? Я не помню. Может, я никогда этого и не хотел. Может, это просто обязанность. Обязанность иметь дом. Обязанность иметь жену. Обязанность иметь детей. Обязанность приносить деньги домой. Обязанность купить телевизор. Обязанность купить машину. Обязанность следить за садом. Обязанность платить налоги. Обязанность, обязанность, обязанность. Всё, что у меня есть, – это обязанности. И ни одной ебучей радости.