Шоу бизнес. Книга вторая

или Краткий курс политэкономии для тех, кто опоздал на последний поезд в светлое будущее

Лёд тронулся.

В марте 1988 года советские граждане узнали об этом из программы «Время». Диктор Игорь Кириллов, не моргнув своими знаменитыми бровями, сообщил, что партия разрешила кооперативы. Страна замерла у телевизоров. Кто-то уронил вилку в тарелку с пельменями. Кто-то поперхнулся чаем. Кто-то решил, что ослышался.

Не ослышались.

Семьдесят лет государство объясняло, что частная собственность – зло, спекуляция – преступление, а богатство – аморально. И вдруг – здрасьте, пожалуйста. Зарабатывайте. Легально. С печатью.

Это было похоже на объявление в церкви, что Бога временно отменили, но свечки покупать можно.

В Советском Союзе существовало три способа разбогатеть: украсть, унаследовать или придумать что-то такое, чего ещё не успели запретить.

Красть было опасно – статья. Наследовать было нечего – три поколения строили коммунизм, какие наследства? Оставался третий путь: найти щель в системе, пока её не замуровали.

Герои нашего повествования выбрали четвёртый способ – они решили торговать музыкой в стране, где музыка принадлежала государству.

Это было примерно так же разумно, как открыть частную тюрьму или приватизировать Кремль.

Но восьмидесятые годы располагали к авантюрам.

Советский Союз образца восемьдесят восьмого года напоминал коммунальную квартиру перед расселением. Все знали, что скоро переезд, но никто не знал куда. Одни паковали чемоданы. Другие прибивали к стенам новые полки. Третьи воровали лампочки в коридоре – на всякий случай.

Лампочки, кстати, были дефицитом. Как и всё остальное.

Человеку, выросшему при изобилии, трудно понять масштаб советского дефицита. Это было не просто «чего-то не хватает». Это была философия бытия. Метафизика очереди. Религия доставания.

Достать можно было всё. Купить – ничего.

Колбасу доставали через знакомую в гастрономе. Книги – через букиниста, который торговал из-под полы. Билеты на поезд – через брата, который работал проводником. Справку от врача – через тётю Зину из регистратуры. Шины на «Жигули» – через Ашота из автосервиса, но только в обмен на финский унитаз.

Финские унитазы доставали отдельно. Через Финляндию.

В этих условиях аферист был не профессией – призванием.

Аферистами становились поневоле. Инженер, меняющий электродвигатель на копчёную колбасу, был аферистом. Врач, выписывающий больничный за коробку конфет – тоже. Учитель, занимающийся репетиторством на дому – и он туда же. Вся страна была одной большой аферой, а граждане – соучастниками.

Но были и профессионалы.

Те, кто понял главное: в стране победившего социализма единственный дефицитный товар – это сам дефицит. Кто контролирует нехватку – тот владеет всем. Кто умеет создавать иллюзию доступности недоступного – тот царь и бог.

Таких было немного. Они не афишировали себя. Они действовали тихо, как сапёры на минном поле. Один неверный шаг – и статья за спекуляцию. Два неверных – за хищение социалистической собственности. Три – и ты уже враг народа, хотя такой статьи официально не существовало.

Но они шагали. И не взрывались.

Некоторые даже разбогатели.

Музыка в этой схеме занимала особое место.

Музыку нельзя было взвесить, пощупать, спрятать в гараже. Музыка была воздухом – и этим можно было торговать. Это осознали немногие. Те, кто слышал, кто слышал не мелодию, а звон монет.