Золотая обойма

Идет солдат по городу, берцы наскипидарены, камуфляж в галунах, душа нараспашку, вся в голубую полосочку, берет на затылке, значков, как звезд на небе. Семен усмехнулся, пропуская мимо себя это чудо в аксельбантах. Сам он дембелизмом не страдал, хотя и отслужил в общей сложности четыре года, сначала срочную, потом по контракту. Как запрягся в свое время, так до сих пор на службе. Структура, правда, гражданская, хоть и военизированная. Не захотел парень в Москву возвращаться, в Сибирь потянуло, там в охрану и устроился. Платят неплохо, форма, соцпакет. На жизнь хватает, еще и остается.

Но в Москву его все же время от времени заносило. Друг у него был, вместе тащили службу по контракту, из одного самолета прыгали. Семен однажды подвернул ногу, поэтому остался в казарме, а Ленька взял его парашют. Стропы запутались, купол не раскрылся, а высота – три тысячи метров. Семен и сам чувствовал свою вину, и сослуживцы на него косились так, как будто он несчастье приносит.

Не выдержал он, уволился, а Яну с ребенком взял на содержание. Она жила с мамой в подмосковном Одинцово. Яна была на девятом месяце, когда все случилось. Ленька даже дочь не успел увидеть. Теперь ей было два года.

Вещи Семен оставил в номере гостиницы, там же принял душ и отправился к Яне. Почти год они не виделись, соскучился он, душа рвалась к ней, а ноги держали степенный, размеренный темп. Семен запросто мог забежать на четвертый этаж по ступенькам, однако поднялся на лифте и неторопливо нажал на клавишу звонка.

Яна ждала его, поэтому открыла сразу. Русые волосы в завитушках, высокий лоб, большие яркие глаза, маленький носик, ямочки на щечках. Кто-то называл ее просто симпатичной, а Семену она казалась красивой. Впрочем, для него это не имело значения. Яна ему нравилась, даже более того, но никаких шашней с ней быть никак не могло.

Яна – жена его друга, а против принципов Семен пойти не мог. И не важно, что эти принципы превратили его жизнь в унылое существование. Принципы – это его крест.

– Привет!

Она кивнула в ответ, смущенно улыбнулась. Яна и рада была Семену, но в ее памяти еще оставались занозы. Они оба помнили, как она обвиняла его в гибели мужа и деньги брать не хотела. Только через какое-то время женщина успокоилась, поняла, что Семен, в общем-то, ни в чем не виноват. От денег она уже не отказывалась. Юля постоянно болела, на одних лекарствах можно было разориться. Сейчас у них все хорошо, переписываются, перестукиваются, денежные переводы – каждый месяц. Но Яна все равно испытывала неловкость.

Она сдала назад, Семен переступил порог, поцеловал ее. Щека у нее прохладная, упругая, волосы приятно пахли шампунем, кожа – пудрой, губной помадой и немного лекарствами.

– Как настроение? – спросил он.

– Боевое, – ответила Яна и устало улыбнулась.

– Как Юля?

Семен вынул из сумки куклу, стерильную, в вакуумной упаковке. У девчонки аллергия на все, что только возможно, и он должен был учитывать это.

Яна только вздохнула.

– Что так?

Она взглядом показала на закрытую дверь, ведущую в ее комнату, и кивнула, разрешая Семену зайти.

Малышка лежала в кроватке, как неживая, движения вялые, а если точней, то вообще никакие. Жизнь еле теплилась в глазах девочки.