Чужая жена

Весна прошла. Птицы уже давно вернулись в родные места, свили гнезда, вывели потомство. А дембеля еще только-только собирались в обратный перелет. У них сейчас все было хорошо, война наконец-то позади, а вся жизнь впереди.

На календаре уже лето, седьмое июня. Но в душе у парней все еще стояла весна. Именно потому, что вся жизнь впереди.

– Братан, ты же не обидишься, если мы к твоей жене на часок заскочим? – сказал Тимоха, поднял руку и тут же расслабил ее. Она под действием силы тяжести опустилась Пузырю на плечо.

Плечи у Паши Пузыря широкие, но такие же мягкие и рыхлые, как и все его тело. А Тимоха сухопарый, мосластый, кость у него тяжелая. Поэтому он скорее ударил пацана, чем обнял его.

– Ну… – замялся Пузырь.

– Баранки гну! Скажем, чтобы ворота открывала, – с усмешкой сказал Тимоха и подмигнул Стасу.

Мол, не робей, парень, все будет пучком.

Как будто Стас только и мечтал о том, чтобы увидеться с женой Пузыря, этого толстяка, изрядно затраханного службой и жизнью. Да и не собирался он задерживаться в Москве. Пересядет с одного поезда на другой и двинется дальше, в родные края. Там его ждет Вика. Скорей бы встретиться с ней.

Пузырь отодвинулся, косо глянув на Тимоху.

Тот удивленно повел бровью, снова подмигнул Стасу и проговорил:

– Тебя когда отпустят, толстый? Недели через две, да? Вот я и говорю, чтобы твоя жена ворота открывала. Для тебя.

Пузырь скривился и недовольно цокнул языком.

– А ты что подумал? – не унимался Тимоха.

Стас легонько толкнул его локтем в бок и буркнул:

– Тормози!

– А чего мне тормозить-то? – спросил Тимоха и нахмурился. – Мы что, зря с тобой в Чечне прохлаждались, пока Пузырь тут кухню отвоевывал?

Паша дернулся так, как будто через него прошел высоковольтный разряд.

– Да ты не переживай, братан! Не узнает твоя жена, как мы там за тебя отдувались, – заявил Тимоха, вытянул руку на всю длину, вальяжно похлопал парня по плечу, немного подумал и добавил: – А может, и проведает.

– Да пошел ты!.. – Пузырь наконец-то не выдержал, психанул, резко поднялся и зашагал прочь из курилки.

– Чмо! – выдал Тимоха и сплюнул ему вслед.

Он и сам не особо рвался в Чечню, но, когда пришло время, отправился на войну вместе со всеми и в бою себя показал достойно. Был случай, Стаса из-под пуль вытащил. Должок, так сказать, вернул. А Пузырь от командировки откосил, спрятался на кухне, и Тимоха не мог ему такое простить. Да и Стас не очень-то жаловал труса, хотя и не задирал его.

– Как будто я адрес не знаю, – сказал Тимоха, потянулся, сделал такое движение, будто собирался подняться, но передумал и снова полез в карман за сигаретами.

Вечер тихий, теплый, война где-то далеко, нарядов больше нет, в казарме делать нечего. Ночь осталось убить, и все.

– Да оставь ты его в покое, – произнес Стас и качнул головой.

Пузырь, может, и трус, но ведь свой. А жена солдата – это святое. Если она верно ждет.

– Да не собирался я, просто сказал, не особо подумав. – Тимоха пожал плечами. – А Пузырь погнал. Вот скажи, зачем он меня послал?

– Морду ему набей. А жену не трогай, не надо.

– Да кто ее трогает-то?… Представляю, какой там у него крокодил.

– Закрыли тему! – заявил Стас и качнул головой.

Тимоха хотел что-то сказать, но лишь махнул рукой. Спорить со Стасом можно, конечно, но переубеждать его совершенно бесполезно.