«Товарищ Керенский»: антимонархическая революция и формирование культа «вождя народа» (март – июнь 1917 года)

Путь к написанию этой книги был долгим и извилистым, и не все уважаемые мною коллеги разделяли мой интерес. «Борис, зачем ты занимаешься Керенским? Лучше бы ты написал биографию Церетели», – говорил мне не раз профессор Колумбийского университета Леопольд Хеймсон. Но я никогда и не хотел изучать жизнь Керенского, никогда не видел себя чьим-то биографом. Меня интересовало, что писали и говорили о Керенском и других политических вождях во время революции и какие слова при этом использовались – в этом, как мне кажется, проявлялись некоторые важные черты революционного процесса.

Над этим проектом я стал задумываться еще в середине 1980-х годов. Сами источники по истории революции подталкивали меня к этому. Я был поражен тем, насколько восторженный язык описания революционных лидеров в 1917 году предвосхищал восхваления советских вождей в 1930-е годы, и это никак нельзя было объяснить принуждением. Сильное впечатление на меня произвела и «Синяя книга» Зинаиды Гиппиус: этот текст, в основу которого легли и дневник автора, и другие источники, отражал динамику отношения части интеллигенции к Керенскому. Я был поражен тем, что люди, сами активно и креативно участвовавшие в создании культа вождя-спасителя весной 1917 года, уже осенью считали именно выдвинутого ими лидера главным, а иногда и единственным виновником углубления политического кризиса, не осознавая своей собственной ответственности за действия своего избранника.

Схожие чувства я испытывал, слушая многие высказывания в эпоху перестройки: «Я так любила Горбачева», – говорила мне со вздохом одна московская дама. Так говорят девушки, разочаровавшиеся в объекте своего обожания. Так говорят люди, которые сначала видят выход из кризисной ситуации в наделении вождя-спасителя новыми властными полномочиями, а потом проклинают его, снимая с себя всякую ответственность. Начиная с 1991 года я стал публиковать статьи, посвященные образам Керенского, и меня радовало, когда некоторые мои исследования казались читателям актуальными.

Многие люди проявили интерес к моему проекту изучения образов Керенского, и очень многих я должен поблагодарить за помощь.

А. И. Миллер и В. Ю. Черняев были доброжелательными, заинтересованными и критичными рецензентами этой книги, их советы и замечания были для меня необычайно важны.

Различные варианты глав этой книги, а потом и весь ее текст обсуждались на заседаниях Факультета истории Европейского университета в Санкт-Петербурге и Отдела истории революций и общественных движений Санкт-Петербургского Института истории Российской академии наук. Я крайне признателен Т. А. Абросимовой, А. К. Бустанову, Б. Б. Дубенцову, М. М. Крому, В. В. Лапину, Н. В. Михайлову, А. Пинскому, Н. Д. Потаповой, П. Г. Рогозному, Ю. А. Сафроновой, Н. Н. Смирнову, К. А. Тарасову, И. Халфину, С. Хирсту и другим коллегам, которые активно и заинтересованно участвовали в этих важных для моего исследования дискуссиях.

Д. Байрау, И. Ф. Данилова, В. Е. Кельнер, Л. Мак-Рейнольдс, Я. Плампер, В. Н. Сажин читали отдельные главы книги, их советы и замечания очень помогли мне. Совместная работа с М. Фреймом, М. Стокдейл, С. Марксом по редактированию тома в рамках международного проекта по истории мировой войны и революции в России была для меня важной школой и очень помогла мне в работе над книгой. Советы других участников проекта, прежде всего Э. Хейвуда, Д. Мак-Дональда, Дж. Стайнберга и К. Рида, были очень полезны.