Все жанры Все авторы
Homo ludens - Коллектив авторов, Зиновий Самойлович Паперный

Homo ludens

Страниц

75

Год

2019

Зиновий Паперный (1919–1996), выдающийся литературовед и популярный автор книг о литературных гениях В. Маяковском, А. Чехове и М. Светлове, оставил свой неподражаемый след в литературной Москве 1950-70-х годов. Однако его настоящая звезда засияла благодаря его замечательному чувству юмора, которое проявлялось в его пародиях, сатирических стихах и песнях, которые распространялись тайно в самиздате.

За счет своего остроумия Паперный стал любимым гостем дружеских посиделок, где его точные и язвительные высказывания создавали атмосферу свободомыслия. Однако именно его чувство юмора послужило причиной конфликта с властью: он был исключен из партии и сталкивался с угрозой увольнения с работы. К счастью, увольнение так и не состоялось. Эту уникальную историю скрупулезно рассказывает сын Паперного в комментариях.

В данном сборнике собраны воспоминания о Зиновии Паперном, его собственные мемуары, пародии, а также послания и посвящения, адресованные друзьям. Книга раскрывает перед нами мир З. Паперного, позволяя нам познакомиться с такими знаменитостями, как И. Андроников, К. Чуковский, С. Маршак, Ю. Любимов, Л. Утесов, А. Райкин и многие другие.

Этот сборник является не только историей одного из ярких литературных деятелей своего времени, но и редким окном в прошлое, позволяющим оценить феномен Паперного и его неоценимый вклад в развитие литературы и свободы мысли. Беря в руки эту книгу, мы переносимся в ту эпоху, где юмор был оружием, а ирония боролась за право на свободу.

Читать бесплатно онлайн Homo ludens - Коллектив авторов, Зиновий Самойлович Паперный

© В. Паперный, составл., примечания, макет, обложка, 2019

© Авторы, 2019, © ООО «Новое литературное обозрение», 2019

* * *

От составителя


Homo ludens, «Человек играющий» – книга 1938 года (русский перевод вышел в 1997 году), написанная нидерландским историком и культурологом Йоханом Хёйзингой, в которой он показал роль игры в развитии цивилизации. Игра, писал Хёйзингa, есть проявление свободы, при этом она не связана с материальными интересами и не может приносить прибыли.

Прочитав этот сборник, читатель убедится, что выражение «человек играющий» удивительно точно подходит к Зиновию Паперному, творческая жизнь которого состояла в постоянных переходах от серьезного литературоведения к пародиям, сатирическим стихам и политическим песням, которые не только не приносили прибыли, но иногда приводили к серьезным конфликтам.

Я признателен Ирине Прохоровой, которая с энтузиазмом откликнулась на мое предложение издать сборник воспоминаний и документов – в нем она увидела возможность задуматься о выживании интеллектуала в тоталитарном обществе. Сборник не мог бы состояться без помощи и советов моей жены, Марины Хрусталевой. Не могу не выразить глубокой благодарности моим новым друзьям Олегу и Ольге Смолам («Аж два О», как они себя называют) за поддержку, советы и привлечение участников, с которыми я был недостаточно знаком. Название воспоминаний Олега Смолы, «Человек играющий», заставило меня вспомнить о книге Хёйзинги – отсюда Homo Ludens в подзаголовке этой книги. Большое спасибо всем авторам, каждый из которых сумел найти свой собственный взгляд на яркую, многогранную и во многом противоречивую личность моего отца.

Владимир («Вадик») Паперный, 2019

Родственники

Четыре поколения Паперных: Владимир, Самуил, Зиновий, Дмитрий. Баковка, 1975. Архив семьи Паперных


Владимир и Зиновий, Дубулты, Латвия, 1950. Архив семьи Паперных


Владимир Паперный

«Какое блаженство быть храбрым бойцом…»

Ради красного словца никогда не жалей родного отца

Зиновий Паперный, 1970-е

Когда читаешь воспоминания о Маяковском, всегда кажется, что речь идет о двух разных людях. В одних воспоминаниях это человек с мгновенной реакцией, заражающий всех энергией, непрерывно выдающий блестящие экспромты. В других – мрачный, неконтактный, депрессивный.

Я думаю, что мой отец принадлежал к этому же психологическому типу, который теперь принято называть «биполярным». У него тоже периоды бурной общительности и продуктивности сменялись периодами подавленности. Отсюда и его страстная (хочется даже сказать «взаимная») любовь к Маяковскому. Владимиром меня назвали именно в честь него. Воспоминаний современников о мрачных периодах отца практически нет, он избегал людей в такие моменты. Но для ребенка в них была своя прелесть. Я помню, мне шесть лет, отец лежит в кровати, а мама говорит, что папа себя плохо чувствует. Я залезаю к нему в кровать, и папа два часа подряд поет мне песни своей молодости – холодные волны вздымает лавиной, там вдали за рекой, мы красная кавалерия, белая армия – черный барон. Какой восторг! Меня даже не повели в ненавистный детский сад.

Эта его раздвоенность проявлялась во всем – с одной стороны, в уважении к авторитетам, в стремлении к высокому покровительству, с другой – в невозможности не высказать вслух пришедшую в голову любую, пусть даже святотатственную остроту. В 1950-м, например, он пел мне колыбельную собственного сочинения, заканчивающуюся такими словами:

Вам может понравиться: