Сказок не будет!

— Рот пошире. И не крутись! Весь пол мне укапаешь…
Анатолий обречённо вздохнул и, уже не стараясь скинуть с плеча цепкую женскую ручку, проглотил очередную ложку риса.
Есть с завязанными глазами было совсем непросто, и от души зачерпнутая овощная подлива тонкой струйкой побежала по подбородку.
— Вот же… — с чувством пробурчала одна из его мучительниц. — Не было в доме мужиков, и грязи не было.
Толик хотел было ответить, что не надо этих самых мужиков похищать, тогда они не заведутся. А уж если ему руки развязать, то и пол чистым останется. Но всё это было уже сказано за последние несколько дней не один раз.
Обращались с ним очень даже сносно: домашняя кухня, туалет, сон без ограничений и никаких требований. Совсем никаких. Странное похищение.
Мучительниц было две. В глаза то он их не видел, и к нему они заходили раздельно. Обычно молчали, но походка, поведение… Да, это были две разные женщины. К тому же, иногда Толик удостаивался мимоходом брошенных реплик. Та, что была с ним сейчас, просто излучала старательно сдерживаемое недовольство. Он её явно раздражал, словно не в меру засидевшийся гость. Вчера парень даже пытался её спровоцировать, чтобы хоть как-то прояснить обстановку. Толик вполне допускал, что после пары-тройки базарных оскорблений, женщина разозлится и съездит ему по морде или ещё куда… Но хоть заговорит! Просчитался… Ему просто заклеили рот.
Вторая приходила чаще. И не столько по прямой надобности… Она вилась вокруг него как кошка, гладила по щеке, чуть разминала плечи. Иногда её шаловливые пальцы забирались под футболку, и лёгкие прикосновения щекотали кожу. Толик не знал, как на это правильно реагировать. Действия вполне подпадали под статью о сексуальном домогательстве, если бы домогательства к такому лосю как он, не казались парню полным бредом.
Ложка громыхнула о дно пустой посудины. Ужин закончился. Губ коснулась салфетка, вытирая остатки подливы.
— Пить? Туалет? Душ? — ледяным тоном поинтересовались у него.
— Сауну и девочек, — не удержался от ехидства пленник.
Следующим звуком был хлопок закрывающейся двери.
Потом пришла она, вторая. Тихонько уселась и замерла. Парень кожей чувствовал, что его рассматривают. Да, что уж там, практически раздевают глазами. Толик горделиво расправил плечи. Не качок, конечно, и работа сидячая, зато одна втюрившаяся в него девица всё твердила, что он вылитый Хью Грант. Дура полная, но приятно. Пусть и эта слюни попускает. Страшная, наверное, как атомная война, недотр… недолюбленная.
Сама собой на губах расплылась ухмылка. Ситуация нестандартная, но на третий день как-то даже привыкаешь. К тому же, можно попробовать развести эту золушку, она мягче, податливей.
— Солнышко, прояви милосердие, — беззащитно–ласковым голоском протянул Толик, — уж очень руки тянет.
Есть! Подошла, присела рядом. Провела рукой по запястьям, подёргала какие-то узлы.
— Спасибо, солнышко, — проворковал парень, стараясь обернуться примерно в её направлении. — Вот ты хорошая, не то что подружка твоя — злюка.
Диван, на котором его расположили, тихонько скрипнул. Золушка, видимо, собралась уходить.
— Куда же ты? — огорчённо протянул Толик. — Мне же здесь скучно… и темно. Я же не попугайчик, чтоб меня зашторивать. Так можно и глаза испортить. Давай, пока этой злюки нет, я проморгаюсь, а ты мне расскажешь что-нибудь, познакомимся…