Черная смерть. История самой разрушительной чумы Средневековья

John Kelly

THE GREAT MORTALITY: AN INTIMATE HISTORY OF THE BLACK DEATH

Published by arrangement with HarperCollins Publishers

Copyright © 2005 by John Kelly

© Калинина Л.В., перевод на русский язык, 2021

© Издание на русском языке. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

Я начал писать эту книгу с посылом в будущее, а закончил – углубившись в прошлое.

Пять лет назад, когда я впервые задумался о написании книги о чуме, я подразумевал тогда чуму в общем смысле этого слова и понимал под ней крупную вспышку эпидемической болезни. Тогда мои мысли были устремлены вперед, в двадцать первый век, а никак не назад, в четырнадцатый. В предыдущей моей книге по экспериментальной медицине «Трое на краю пропасти: История обычных семей, ищущих волшебное лекарство»[1] я лишь вскользь затронул вопрос о том, какой силой обладает неконтролируемая пандемическая болезнь. Один из героев моей книги был болен СПИДом. Я наблюдал за его жизнью в течение двух лет. Это было в начале 1990-х годов, когда эффективное лечение ВИЧ было еще большой редкостью. За эти два года мужчина расстался со своей возлюбленной, потерял трех друзей и одного коллегу по работе. Отличительной чертой пандемии является ее способность разрушать целые миры, а не только жизни отдельно взятых людей. Однако одно дело – просто знать это, а совсем другое – видеть своими глазами.

В 1995 году, когда я как раз закончил работу над той книгой, Джонатан Манн, профессор Гарвардской Школы общественного здравоохранения, выступил с заявлением, что СПИД является символом начала новой пугающей эры. «История нашего времени будет отмечена периодическими вспышками новых болезней», – предсказывал он тогда. Два года спустя, в 1997 году, когда был обнаружен новый вирулентный штамм бубонной чумы, New England Journal of Medicine опубликовал аналогичное предупреждение. «Обнаружение штамма чумы с устойчивостью ко множеству лекарств усиливает беспокойство, поэтому не следует воспринимать легкомысленно угрозу возникновения новых инфекционных заболеваний», – заявил тогда журнал. Спустя почти двадцать лет после ликвидации оспы в 1979 году – достижение, которое в средствах массовой информации было преподнесено как окончательный триумф человечества над инфекционными болезнями, – мы, как оказалось, вернулись назад, в мир наших предков, туда, где то и дело случались внезапные, быстрые и неконтролируемые вспышки эпидемических болезней. Книга, которую я планировал написать, должна была исследовать природу этой угрозы, в частности, опасность, которую представляют новые болезни, такие как лихорадка Эбола, вирус Марбурга, хантавирусный легочный синдром, атипичная пневмония и птичий грипп.

Книга, которую я в итоге написал, получилась совсем другой, хотя косвенно она затрагивает многие из этих тем. Ее предмет – вспышка конкретного инфекционного заболевания в конкретный период времени и в конкретном месте. Спустя семьсот лет событие, которое мы называем Черной смертью, средневековые европейцы – Великим мором, а средневековые мусульмане – Годом гонений, остается величайшим стихийным бедствием в истории человечества.

Катастрофическая по своему масштабу, Черная смерть затронула все части Евразии: от шумных портов в Южно-Китайском море до сонных рыбацких деревушек в прибрежной Португалии. Она принесла столько страданий и смертей, что даже в сравнении с потерями человечества после двух мировых войн и двадцати семью миллионами смертей от СПИДа по всему миру потери все равно остаются поразительными. В Европе, по которой в распоряжении ученых есть наиболее полные данные, во многих местах чума унесла жизни трети населения, в некоторых из них – половины, а в нескольких регионах умерло почти 60 процентов жителей. Жертвами болезни были не только люди. В течение короткого промежутка времени в середине четырнадцатого века ситуация усугубилась настолько, что казалось, будто сбылось пророчество из 7-й главы Бытия: «И лишилась жизни всякая плоть, движущаяся по земле». Очевидцы свидетельствуют о собаках, кошках, птицах, верблюдах и даже львах, покрытых «нарывами» – так называемыми бубонами, которые были одним из симптомов бубонной формы чумы. К моменту окончания эпидемии на обширных участках обитаемого мира воцарилась мертвая тишина, так что один только ветер шумел над пустыми заросшими полями.