365. Сказки антарктических писателей

Автор

Страниц

320

Год

—

«Антарктические слова из прошлого: Удивительный тайник Модеста Казуса» - это уникальный сборник литературных произведений, о котором расскажу вам немного больше. Автор этой необычной сборки - исследователь мёртвых культур Модест Казус, который собрал и переработал рассказы, сказки и притчи, созданные еще задолго до нашей эры.

Эти тексты были возникли на рубеже XC-LXXXIX веков до нашей эры и изначально были непостижимыми в фонетическом, синтаксическом и семантическом плане. Однако Модест Казус вложил свои усилия и адаптировал их, чтобы они стали доступными и понятными для современных читателей.

В сборнике вы найдете увлекательные истории, необычные сказки и мудрые притчи, которые откроют вам новую реальность древних антарктических писателей. Каждое произведение - это настоящий кладезь мудрости и фантазии, которые поражают воображение своей оригинальностью и красотой.

Представьте себе, какие тайны и знания хранились в течение многих веков в мёртвых культурах! Модест Казус смело взял на себя задачу расшифровки этих текстов и подарил миру прекрасную возможность узнать об антарктической литературе прошлого.

Сборник слов Модеста Казуса, ставший результатом его многолетних исследований, открывает двери в удивительный мир антарктической культуры. Проникнуть в эту непознанную глубину – значит расширить горизонты своего понимания и проникнуть в сокровенные мысли мудрецов тех далеких эпох.

Так что, не упустите возможность окунуться в прошлое и открыть новые горизонты с «Антарктическими словами из прошлого: Удивительный тайник Модеста Казуса»!

Читать бесплатно онлайн 365. Сказки антарктических писателей - Модест Казус

ISBN 978-5-4493-8551-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ПРОКОП ПРОЛОГ. ГРОБЫ МОЕГО ДЕТСТВА

В детстве, когда мимо нашего дома двигалась похоронная процессия – люди в чёрном, грузовик с гробом, весь в траурных лентах и венках – бабушки запрещали нам смотреть в окна. Предупреждали, если увидишь покойника через стекло – очень скоро тебя в таком же грузовике следом повезут.

Вздрагивая от надвигавшихся тревожных раскатов оркестра, бабушки опускали шторы и выбегали на улицу, чтобы разузнать про мертвеца, кто, дескать, таков, сколько лет и как помер. А я подкрадывался к окну и выглядывал из-под занавески на улицу. Однажды мне удалось увидеть бледное лицо в обрамлении красного шёлка.

Потом я ложился в кровать и ждал прихода смерти. Но вместо смерти приходили бабушки. Ворчали и цыкали. Смотрел или нет, стервец? Нет-нет. Не смотрел. Складывал из кубиков мавзолей.

История с запретом – начальная координата моих творческих изысканий. Смерть я представлял в образе маленькой девочки в белом платье. Столь же непорочной и честной.

Смерть всегда рядом. Никогда не предаст. А истечёт срок, так возьмёт меня за руку и уведёт туда, откуда вернусь я кладбищенским ветром, чтобы кружить меж сосен на погосте.

И ещё.

Ничто так не воодушевляет, как посещение кладбищ. Обходя могилы и вчитываясь в таблички с именами и датами, понимаешь, что закопанные в землю люди уже не смогут сделать ничего из того, что можешь ты. Бальзак не напишет новый роман. А мы – напишем. Моррисон не сочинит новую песню. А у нас есть для этого все шансы. Потому что все они – покойники, а мы – нет.

Весна

ИРМА СОЛОНИНА. НЕБЕСНЫЙ МОНТАЖНИК. ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

Дом был как дом. Дом и дом. В грязненьком переулочке. На окраине воющего автомобилями и пылающего неоном мегаполиса. По архитектурному стилю ничем не отличался от соседних зданий. Да и люди, впрочем, тоже мало чем отличались друг от друга. И двери входные были одинаковые, и ключи, и телевизоры, и столовые приборы, и рулоны туалетной бумаги, и отрывные календари. Каждое утро в одно и то же время люди шли на фабрику – трудились, а потом отдыхали в парке культуры и отдыха. Иногда люди, выпивши или задумавшись, заходили в чужие квартиры, пили чужие чаи из чужих кружек, разговаривали с чужими женами, укладывали спать чужих детей, не замечая, что дети, жены, кружки с чаями вовсе не их жены, дети, кружки и чаи. И если встречали настоящего хозяина квартиры, то ничуть не удивлялись, полагая, что это лишь отражение в зеркале. Или сосед, заглянувший в гости. Или дядя Юзик из Мариуполя. Порой сами хозяева недоумевали, их ли это квартира, если в ней уже живет некий господин с женой и детьми, и, краснея от стыда, заселялись в чужие квартиры. А нередко им казалось, что их зовут дядей Юзиком, и тогда они собирали чемоданы и уезжали в Мариуполь.

В одной квартире, не важно, как вы уже понимаете, в какой, жил монтажник. Работал, конечно же, на фабрике. Работа его заключалась в перетаскивании проводов. Придёт утром в цех, схватит провод и тянет туда или сюда. Словом, выполнял полезное и ответственное дело. К вечеру, натаскавшись до умопомрачения, возвращался домой, надевал тапочки, включал телевизор и кричал «Гол!».

И вот однажды проснулся монтажник под мозгодробильный трезвон будильника, но встать так и не смог, прибитый мыслью о том, что когда-то каждая клетка его организма была частицей звёздной пыли. Парализованный близостью иной реальности и собственной в ней ролью, он пролежал в койке не одну неделю. Его посещали сердобольные коллеги по работе, приносили банки с вареньями и свежие газеты. Посетил больного управдом, участковый врач, участковый полицейский, бригадир с фабрики и много-много других людей. А монтажник продолжал неподвижно лежать и смотреть в потолок. Вскоре людям надоело сопереживать неблагодарному бревну, и про монтажника разом все забыли. Тем более, что на носу был отчетный период.

Продолжить чтение

Вам может понравиться: