Гемоды не смотрят в небо

– Что скажешь, Рик?

В проулке тесно из-за огромных мусорных баков и перегородившего проезд серого полицейского фургона. Двери входа на ресторанную кухню распахнуты, рядом валяются опрокинутые ящики с овощами. Все еще зеленый Макс держится за стену, вытирает рот салфеткой и шумно переводит дыхание. Пот градом катится по щекам и массивной шее, взмокшая рубашка липнет к телу.

Не повезло ему. Хорошо, я не успела позавтракать, а то, чего доброго, составила бы ему компанию. Зато Рик сохраняет невозмутимость, как и всегда.

– Какая именно вам нужна информация? – осведомляется он.

Окидываю Рика взглядом: стандартные метр девяносто два, штампованное лицо, бледная кожа и неестественно-белые, словно капроновые, волосы. На темно-сером комбинезоне – нашивка: «муниципальная собственность».

– Что ты думаешь об этом, Рик? Ведь там убили твоего собрата.

– Порча частного имущества является незаконным действием и подлежит…

– Заткнись, жестянка! – подошедший Макс раздраженно толкает Рика в плечо. – Марта, слышала? Порча имущества, нихрена себе!

Рик, конечно, не жестянка: физиологически он отличается от человека лишь тем, что был не рожден, а сразу, за несколько месяцев, выращен в эти вот метр девяносто два. Как и миллионы его «собратьев». Но Рик не обижается – не умеет.

– Порча имущества! – Макс оглядывается на дверь черного хода: там, в подсобке ресторанной кухни, теперь работают полицейские эксперты, ребята со стальными нервами. Им ведь еще определять происхождение гуляша в кастрюле на плите. Хотя, судя по найденной в холодильнике беловолосой голове, результат экспертизы предсказуем. – Так они и до людей доберутся, каннибалы… тьфу!

– Слово «каннибал» имеет иное значение, – Рик наставительно поднимает указательный палец. – Насколько можно судить по имеющейся у нас информации, явление каннибализма не имело места. Присутствует порча частной собственности и нецелевое использование…

Макса снова мутит. Он машет рукой, и Рик благоразумно затыкается. В это время оперативники группы Векшина выводят «повара»: долговязый мужик идет, не поднимая головы. С виду-то обычный человек: в чистом кухонном кителе, сменных тапочках, только шапочку посеял где-то, да на скуле след тяжелого кулака. Это, наверное, сгоряча кто-то, им нельзя на самом деле. Скажут потом, что сам о лутку приложился, и я их, честно говоря, винить не буду.

Векшин выходит последним, оглядывается на нас с Максом, недовольно морщится, отчего старый шрам на его щеке дергается, белеет. Костя знает меня давно: в одном подъезде жили, вместе по деревьям лазили.

– Ну, довольны? – скользнув взглядом по Максу, он смотрит только на меня, будто это именно я виновата в сегодняшнем происшествии.

Тема универсальных помощников сейчас на пике, и мне часто приходят заказы на тексты. Но если я и писала о том, как удобно использовать их на кухне, то не в этом же смысле!

– Ты полегче, – Макс пытается его осадить, но по тону получается скорее просьба. – Мы-то тут при чем?

– Ни при чем, значит? – усмехается Костя. Под утренним солнцем его коротко стриженные каштановые волосы кажутся почти красными, а перекосившийся шрам придает зловещий вид. – А я все жду, когда кто-нибудь об этом напишет! – он кивает на двери. – Есть ведь отдел убийств, а повесили на нас. Почему, а?