Возведем маркиры к бою

Марк Каткин

Екатерина Огарева

Возведём мортиры маркиры к бою

2018

Глава 1. Простой разговор

Я увидел её имя на афише клуба «Commode» в центре. Просто свернул с Невского по пути на работу, остановился прикурить и зацепился взглядом за неброский чёрно-белый плакат:

Литературный вечер

«ДЫШИ СЛОВОМ»

Читают стихи знаменитые петербургские поэты:

Михаэль Вейн, Гера Шилов, Лина Ли…

Ни о ком из этих «знаменитостей» я, естественно, и слыхом не слыхивал. Зато среди десятка имен, объединенных заголовком «А ТАКЖЕ», я безошибочно выцепил ЕЁ имя. И фамилию. Новую.

Не знаю, что я почувствовал в тот момент: радость от такой нечаянной встречи или злость? Удивление от того, что она выступает? Или даже какую-то ревность?

Я постоял у дверей клуба всего каких-то три минуты, докуривая сигарету и разглядывая афишу. А потом заторопился дальше и поспешил о ней забыть.

Но в моей душе началось какое-то брожение. Смутное беспокойство (или предчувствие?) не давало покоя весь оставшийся день. И даже вечером, когда гостей в ресторане стало заметно больше, и дел поприбавилось, мне было как-то не по себе.

Меня то ли знобило, то ли лихорадило. Я как-то особенно старался быть весёлым и беззаботным. Шутил удачно и неудачно, барабанил кулаками по барной стойке, кричал что-то официантам через весь зал. И только к концу смены, слегка захмелев, и устав от собственного остроумия, я, наконец-то, расслабился… И решил ИДТИ.

Я, конечно же, опоздал к началу. Намеренно. Вернее сказать, опоздали мы. То ли для балласта, то ли для внутренней устойчивости я прихватил своего приятеля и с некоторых пор «сожителя» Бобу.

Как и большинство приезжих, Боба (по паспорту Владимир) был вскормлен байками о «питерских интеллигентах» и втайне мечтал затереться в их ряды.

Завёлся он уже задолго до начала мероприятия, и всю дорогу до клуба нервно бубнил что-то неодобрительное по поводу современной литературы.

Внутри было неожиданно много народу. В основном зале, где и происходило поэтическое действо, мест не нашлось. Люди сидели впритирку не только за столиками и на диванах по периметру, но и на подоконниках, подлокотниках, приставных стульях. Тесное помещение, явно не ожидавшее такого аншлага, грозило лопнуть. Поэтому двери в зал пришлось открыть. Все «неуместившиеся» могли наблюдать за происходящим из общего бар-холла сквозь широкий портал дверного проема. Нам с Бобой повезло – мы успели занять два внезапно освободившихся высоких стула у барной стойки. Это было идеальное место для того, кто желал присутствовать и оставаться при этом незамеченным. Мы заказали по коктейлю «Old Fashioned»^>1 и окунулись с головой в «высокодуховную атмосферу» (с гуманным ценником в «250 РЭ» за вход).

Импровизированная сцена располагалась прямо напротив нас, в угловом эркере зала, и представляла собой «слепое пятно», безжалостно высвеченное софитами. Время от времени из общей тёмной массы присутствующих поднималась чья-нибудь фигура и под приветственные аплодисменты зрителей перетекала на «светлую сторону» – явить свой поэтический талант.

Знаменитый поэт Михаэль Вейн, заявленный на афише первым, выступал еще и чем-то вроде импресарио: объявлял чтецов и разбавлял их выступления пространными комментариями

Но главным комментатором вечера был, несомненно, Боба! Уже после первой порции алкоголя его язык развязался, и он безостановочно бубнил своё внахлёст на драматические выступления поэтов. Особенно доставалось от него читающим дамам.