Знаменитые русские о Венеции

Жанр: Путеводители / Биографии и мемуары / Документальная литература

Автор

Страниц

165

Год

2018

Новая книга выдающегося доктора философии, автора монографий по истории русской общественной мысли, Алексея Кара-Мурзы, открывает перед нами захватывающий мир Венеции. В этом удивительном исследовании собраны эксклюзивные материалы о посещении Венеции знаменитыми литераторами, художниками и общественными деятелями, такими как Петр Чайковский, Михаил Врубель, Александр Блок, Борис Пастернак, Сергей Дягилев, Игорь Стравинский и Иосиф Бродский. Русские культурные и творческие личности привносят в Венецию неожиданные акценты, исследуя тонущую красоту этого города через поэзию, звуки, архитектуру и живопись. Каждое эссе в книге представляет Венецию совсем с другой стороны и заставляет нас заглянуть в душу этого города, отраженного в его водах. Путешествуя по страницам этого произведения, мы узнаем о глубинных связях между русской и венецианской культурой, открывая новые перспективы и расширяя наше представление о этом великолепном городе в Италии. Венеция становится для нас не только источником вдохновения, но и средством для познания себя и мира.

Читать бесплатно онлайн Знаменитые русские о Венеции - Алексей Кара-Мурза

* * *

Памяти венецианского друга Витторио Страда

Русская Венеция. Сказка о сохраненном времени

Что же ты молчишь, скажи, венецианка,
Как от этой смерти праздничной уйти?
О. Мандельштам. “Веницейской жизни…”

Венеция – постоянная вдохновительница наших успокоений.
Надпись на надгробии С. Дягилева на венецианском кладбище Сан-Микеле

I

В конце прошлого века русский искусствовед, знаток Венеции Петр Петрович Перцов написал, что, по-видимому, прав был Платон, когда говорил о “врожденных идеях” – о том, что человек знает и ощущает как-то “сам собой”, хотя узнано это не им, а его отцом, дедом, вообще предками, человечеством… К числу таких “врожденных идей” Перцов относил и Венецию: “Каждый из нас, не бывая в Венеции, знает Венецию. Это – улицы-каналы, лодки-экипажи, старые дворцы, обветшавшая роскошь, черные плащи гондольеров, черные кружева красавиц…”.

“Врожденные идеи” реализуют способность человечества откладывать, запечатлевать в “коллективном бессознательном” то, что род в целом согласен удержать в качестве общезначимого опыта. Но, имея столь ответственное предназначение, “врожденные идеи” сохраняются в духовном опыте человечества только при условии их постоянного подтверждения и материализации. Пушкин не знал реальной Венеции, когда писал свои “Адриатические волны…” или “Старый дож плывет в гондоле…”. Но он не просто мечтал о Венеции – он выучил итальянский и много читал о ней…

В шестнадцать лет юный Федор Достоевский, по его собственным словам, “беспрерывно в уме сочинял роман из венецианской жизни…”; долгие годы мечтал он попасть в Венецию и увидел ее, наконец, в 1869 г.

И Иосиф Бродский знал Венецию задолго до того, как побывал в ней. В своем эссе “Набережная неисцелимых” он перечислял те формы, в которых для него задолго до очной встречи с Венецией пребывала ее “идея”: маленькая медная гондола, где мама держала нитки, а потом лекарства; авантюрный венецианский роман в переводе М. Кузмина; подаренный девушкой на день рождения заветный бабушкин складной альбом с картинками Венеции; растрепанный номер журнала “Лайф” с фотографией площади Сан-Марко зимой; квадратик дешевого гобелена с вышитым Palazzo Ducale, прикрывший валик на диване; полуофициальный просмотр контрабандной, а потому черно-белой, копии “Смерти в Венеции” Висконти с Дирком Богардом в роли Ашенбаха…

“Идея Венеции” не исчезает и после встречи с живой, реальной Венецией. Более того, очное знакомство помогает, обогатив, укрепить саму идею: спустя годы и годы Пастернак, Мандельштам, Кузмин, Ходасевич не только описывают реальный город – они воспроизводят и развивают свои “идеи Венеции”.

Случай с Виктором Некрасовым, хорошим русским писателем-фронтовиком, – это описание классического круга превращений его личной “идеи”: “Венеция, Пьяццале… Я сижу на каменных ступенях набережной, в нескольких шагах от колонны Льва св. Марка и курю… В детстве у меня была книга «Таинственная гондола». Кто ее автор, не помню, содержания тоже не помню. Помню, что издание было Гранстрема, обложка красная, тисненная золотом, и что на первой цветной картинке было изображено венчание дожа с морем – громадный величественный корабль «Буцентавр», и на носу его в забавном колпачке маленькая фигурка дожа, бросающего перстень в воды Адриатики. Тогда – мне было восемь или девять – я написал свой первый рассказ. До конца я его не довел

Продолжить чтение

Вам может понравиться: