Изображая, понимать, или Sententia sensa: философия в литературном тексте

Автор

Страниц

245

Год

—

В своем труде Владимир Кантор, известный философ и профессор НИУ-ВШЭ, ведет исследование о взаимосвязи литературы и философии. Он утверждает, что замечательные литературные произведения всегда пронизаны философскими идеями. Чтение и понимание этих произведений невозможно без учета их философского контекста. К примеру, "Гамлет" Шекспира не может быть полностью постигнут без знания текстов Эразма Роттердамского, Пико дела Мирандолы и Мартина Лютера, их идеи прозвучат в речах главного героя.

Анахроничность и неполнота понимания материала можно избежать, изучая тексты древнегреческих философов. Хайдеггер указывает, что в поэтических изречениях этих философов складывается западный мир и его культура. Философия и поэзия, хотя и проистекают из разных источников, звучат схожими мыслями. Ответственность исследователя состоит в том, чтобы увидеть эту связь и передать ее читателю. Единственным способом достичь этой цели является анализ философского содержания великих произведений мировой литературы.

В книге Владимира Кантора рассматриваются произведения Шекспира, Гофмана, Бальзака, Достоевского, Кафки, Вл. Соловьева, В. Брюсова, Е. Замятина, А. Кестлера, И. Эренбурга, В. Кормера и других мастеров литературы в философском контексте их эпохи. Эта уникальная книга доступна в формате PDF A4, в котором сохранен оригинальный макет издательства.

Читать бесплатно онлайн Изображая, понимать, или Sententia sensa: философия в литературном тексте - Владимир Кантор

Sententia sensa
Точность и краткость – вот первые достоинства прозы. Она требует мыслей и мыслей – без них блестящие выражения ни к чему не служат. Стихи дело другое (впрочем, в них не мешало бы нашим поэтам иметь сумму идей гораздо позначительнее, чем у них обыкновенно водится).
А.С. Пушкин

Ставрогин: я «почувствовал совсем новую мысль».
– Мысль почувствовали? – переговорил Кириллов. – Это хорошо. Есть много мыслей, которые всегда и которые вдруг станут новые.
Ф.М. Достоевский. «Бесы». Глава «Ночь»

Мы будем сотни раз возвращаться к таким художественным произведениям, учиться этим максимально добросовестным творческим приемам, которые дают верную формулировку взятой, диктуемой, чувствуемой мысли.
Владимир Маяковский. 1924 г.

Философский контекст литературы

Вступление

Стоит, пожалуй, начать эту книгу с простого соображения: литература всегда существует в некоем контексте – социальном, культурном, политическом. Я буду здесь рассуждать о контексте культурном, а потому тоже стоит сразу заметить, что контекст этот имеет вертикальные и горизонтальные параметры.

Если говорить о вертикальных параметрах, то это проявление в любом литературном произведении «большого времени» (термин М. Бахтина) внутренних отсылок к произведениям других эпох (тоже принадлежащих «большому времени»). Начнем с Гомера, и сразу вспоминаются «Улисс» Джойса с его отсылкой к «Одиссее», а там и «Илиада» выплывает из строчек Мандельштама:

Бессонница. Гомер. Тугие паруса.

Я список кораблей прочел до середины:

Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный,

Что над Элладою когда-то поднялся.

В текстах Достоевского воскресают Шекспир и Бальзак («Гамлет» в «Братьях Карамазовых» и «Отец Горио» в «Преступлении и наказании»). Сам Бальзак своей «Человеческой комедией» отсылает нас к «Божественной комедии» Данте, а цикл романов Фолкнера, связанных едиными героями, восходит к «Человеческой комедии» Бальзака. Романы Диккенса звучат в романах Толстого и Достоевского. А вспомним Гёте, которого Ортега-и-Гассет называл патрицием культуры, наследником всех культурных ценностей мира: «Гёте – патриций среди классиков. Этот человек жил на доходы от прошлого. Его творчество сродни простому распоряжению унаследованными богатствами»[1]. И в сочинениях Гёте мы увидим и «Книгу Иова», и «Гамлета», и «Фауста» Кристофера Марло (не говоря о лубочных книгах о Фаусте и книге его современника Фридриха Клингера «Фауст, его жизнь, деяния и низвержение в ад»). В «Докторе Фаустусе» Томаса Манна, без сомнения, звучит «Фауст» Гёте, но там же и сцена с чертом, навеянная «Братьями Карамазовыми». Примеры можно множить. Но, как предупреждал еще Оккам, не надо множить сущности без особой нужды.

Литературный контекст разворачивается и по горизонтали – в соотнесении с другими гуманитарными и художественными областями человеческой деятельности: театром, живописью, музыкой, философией, кинематографом и т. д. Методологически важным мне представляется высказывание Ю.М. Лотмана: «В реальности искусство всегда говорит многими языками. При этом языки эти находятся между собой в отношении неполной переводимости или полной непереводимости.

Именно переводимость непереводимого, требующая высокого напряжения, и создает обстановку смыслового взрыва. Невозможность однозначного перевода языка поэзии на язык живописи или даже, казалось бы, на более близкие языки театра и кинематографа является источником порождения новых смыслов»

Продолжить чтение

Вам может понравиться: