Избранные дни

Автор

Страниц

210

Год

—

Майкл Каннингем – яркий представитель современной американской литературы. Его книги, включая бестселлеры “Дом на краю света”, “Плоть и кровь” и особенно “Часы”, сделали его одним из самых известных прозаиков Америки. Каннингем был награжден Пулитцеровской премией за “Часы” – по мнению критиков, это лучший американский роман 1998 года.

“Часы” также получил свое кинематографическое воплощение благодаря британскому кинорежиссеру Стивену Долдри. Фильм, названный так же как и книга, был признан одним из лучших и награжден премией “Оскар”. Весь мир смог оценить талант и внимание к деталям Каннингема благодаря этому кинокартине.

Но настоящим достижением писателя стал его последующий роман “Избранные дни”, где он продемонстрировал свою уникальность и смелость. В этой книге он объединил три разных жанра: часть рассказывает мистическую историю из эпохи промышленной революции, другая часть представляет собой захватывающий триллер о современном детском терроризме, а третья – новелла о постапокалиптическом будущем. Несмотря на столь разнообразные сюжеты, все они происходят в одном и том же месте – в Нью-Йорке, и окутаны таинственной аурой.

Читатель также замечает в книге постоянное присутствие трех главных персонажей – мужчины, женщины и мальчика. Они как бы связаны судьбой и сопровождают нас через все перипетии историй, рождая в нас множество сочувствия и эмоций.

Помимо всего этого, Майкл Каннингем вклеил в свою книгу пророческую фигуру американского поэта Уолта Уитмена, который не только служит своеобразным знаком данной эпохи, но и придает тексту глубину и философскую составляющую.

Таким образом, “Избранные дни” – это произведение, которое заставляет нас задуматься о многом, одновременно удивляя и вдохновляя нас своей оригинальностью и мастерством автора.

Читать бесплатно онлайн Избранные дни - Майкл Каннингем

Издательство CORPUS ®

18+

От автора

Всякий писатель, отчасти или целиком помещающий свой роман в узнаваемое место и эпоху, сталкивается с проблемой достоверности. Самое очевидное ее решение – одновременно и самое непростое. Оно заключается в абсолютно точном воспроизведении исторических событий. Сражения должны разыгрываться там же и тогда же, где и когда они в действительности были разыграны; дирижабли не могут появиться в небе хотя бы мгновением раньше, чем они были изобретены; знаменитому художнику невозможно появиться на маскараде в Новом Орлеане, если известно, что в этот конкретный вечер он принимал процедуры от подагры в Батон-Руж.

Так или иначе, строгая последовательность исторических событий имеет свойство противоречить нуждам рассказчика. От биографов и историков, может, и требуется упоминать о том, что их герой опоздал на поезд, что у него отменилась встреча или наступил период апатии; автор художественного произведения пользуется большей свободой. Романисту обычно приходится самому решать, какая доза рабской дотошности добавит живости повествованию, а какая, напротив, ей повредит. Тут открывается самый широкий спектр возможных подходов. Я знаю романистов, которые ни за что не посмеют пойти против документально подтвержденных фактов, но я также знаю – и глубоко им восхищаюсь – одного писателя, который выдумывает все, от традиций и обычаев современников Христа до основ ботаники и законов функционирования человеческого организма. На недоуменные вопросы он отвечает просто: “Это художественная литература”.

Роман “Избранные дни” помещается где‐то посередине между этими двумя крайностями. В сценах из прошлого я в меру возможности стараюсь быть верным историческим реалиям. Но со стороны читателя ошибкой было бы считать мои описания буквалистски точными. Особенно свободно я обхожусь с хронологией и помещаю в один момент времени события, людей, здания и монументы, которые на самом деле могут быть разделены двадцатью, а то и больше, годами. Тому, кого интересует безусловно правдивая картина Нью-Йорка середины – конца девятнадцатого века, порекомендую книгу “Готэм”[2] Эдвина Дж. Берроуза и Майка Уолласа, которая и послужила первоначальным источником для моих вариаций.

В машине

Уолт говорил, что мертвые становятся травой, но там, где похоронили Саймона, травы не было. Вместе с прочими ирландцами он лежал на другом берегу реки, где только глина, гравий и имена на камнях. Кэтрин верила, что Саймон попал в рай. У нее был медальон с его портретом и прядью его волос.

– В раю ему самое место, – сказала она. – Он был слишком хорош для этого мира.

Она рассеянно смотрела из окна гостиной, словно ждала, что по улице на сияющей колеснице вот-вот прокатит Саймон, просветленный, красивый своей бесшабашной молочно-бледной красотой, с улыбкой помахивая рукой на радостном пути туда, где ему всегда надлежало быть.

– Ну если ты так думаешь, – отозвался Лукас.

Кэтрин коснулась медальона. Движения ее суженных к концам пальцев были очень точны. Она умела класть ими такие мелкие стежки, что и не разглядишь.

– И при всем при том он по‐прежнему с нами, – сказала она. – Ты разве не чувствуешь?

Продолжить чтение

Вам может понравиться: