В стране слепых я самый зрячий, или Королевство кривых. Книга 2. Том 3. Накал

Шоу заканчивалось, как обычно, банкетом, но мы с Володей сбежали с него, оба в жажде уединиться, на самом деле, хотелось сделать это там же, на месте, но не было ни одного помещения, хоть мало-мальски укрытого от чужих глаз. И вот мы ввалились в его квартирку на «Белорусской», хохоча и целуясь, раздеваясь на ходу, прямо на пороге…

Я чувствовала себя, как пьяная, видимо, температура поднялась выше тридцати восьми. Но ни спать, ни уходить отсюда мне не хотелось. Мне было так хорошо и легко сейчас, как бывало только с Володей, столько в нём было воздуха и жизни. Столько восхищённого огня в глазах, что было не оторваться. К тому же дома обиженный, а может быть, и разъярённый Марк, я теперь и не знала, что от него ждать после того, как он не пришёл на шоу, в подготовке которого тоже участвовал едва ли не больше меня. Ни разу прежде он не проявлял такой неприкрытой ревности, и сейчас мне казалось, что он ждёт меня с лопатой, чтобы треснуть по башке, и после этого сразу закопать и забыть. Или выговаривать, какая я наглая дрянь со своим наглым рокером. С тех пор, как ни Боги, ни Вальдауфа почти не было в моей жизни, Марк будто решил, что нужно полностью ограничить мою свободу, и это было обидно, потому что я ею почти не пользовалась, хотя она была мне обещана и не один раз. И теперь я была обижена на него, такое впервые, мы впервые поссорились, и я не знала, к чему это приведёт.

Поэтому, целуясь и смеясь сейчас с Володей, я не думала, что меня ждёт дома.

– Я купила тебя постельное бельё, привезу в следующий раз.

– Надеюсь, шёлковое? – засмеялся Володя.

– Несомненно, – улыбнулась я. – А ещё посуду, и заказала кое-какую мебель. Ванную и кухню придут переделывать через неделю, поживёшь пока у меня.

– Всё же взяла шефство надо мной, – сказал Володя.

– Хочу приходить в красивый уютный дом, а не в халупу.

– Получается, я не смогу шмар сюда водить.

– Придётся шмар у них на квартирах трахать, – сказала я. – Да шучу я, не напрягайся, води, сколько влезет.

Володя улыбнулся, притягивая меня к себе.

– Я – однолюб, Танюшка, – сказал он с удовольствием, и провёл по моим волосам, отодвигая их с лица и шеи.

– Одно другому не мешает, – улыбнулась я.

– Почему ты такая? Почему не ревнуешь меня? Временами это бесит.

– Володь, тебя сегодня хотела половина зала на нашем шоу, все женщины и ещё половина мужчин, как бы я стала жить, если бы ревновала?

Володя улыбнулся, обнимая меня.

– Это успокаивает немного. Чуть-чуть…

Он поцеловал меня, а я целовала его, уплывая от земли на волнах наслаждения… и лихорадки.

Я проснулась около полудня, чувствуя, что сознание моё затуманено лихорадкой. Обернувшись на постель, я посмотрела на спящего Володю, у меня было два выхода, остаться сейчас и заставить его заботиться обо мне, потому что я чувствую, что я на грани потери сознания, или вернуться домой в надежде на то, что Марк ещё хочет видеть меня. Но даже если нет, там мой дом. Быть может, мой муж хотя бы вызовет мне помощь… Я не хочу весь мир обременять собой, Володю особенно. Поэтому я собралась с силами, оделась и оставила записку Володе. И ушла, стараясь не шуметь, чтобы не будить его…

…Я остановился на крыльце, тщась унять взбесившееся сердце. Господи, как я ненавижу себя, и за то, что я ошибся семь лет назад, что я поверил в то, что Таня уехала, что поверил, что она могла меня бросить, не любить меня. От ревности поверил тогда, и сейчас во мне билась та же всё сжирающая ревность.