Признание в любви спустя полвека. Лирическая повесть из девяти новелл

Это она, нечаянно, слегка коснулась его сердца,

Да только след ее прикосновения остался навсегда.

Хвала Всевышнему за дар, который суета не отняла.

Он сохранился в его сердце и пронесен через года!

Когда-то, это был ничем непримечательный пацан. Большеголовый, щекастый и смуглый как чуть подгоревший баурсак. Плотный, коротконогий потомок тюрков с крупными, еще невнятными чертами лица: таких, в казахских аулах называют «қара домалақ» – чернявый крепыш.

Был он скромен (иногда до застенчивости), малообщителен (если не сказать скрытен), много читал, но был косноязычен. В нем как-то странно сочетались доброта и жесткость, твердый характер и нерешительность, мужество с каким-то расчетливым малодушием, тонкая чувственность и нарочитая грубость, терпеливость и взрывы ярости, упорство на грани упрямства, покладистость и, одновременно, своенравность.

Не буду продолжать этот перечень противоречивых личных качеств, потому что характер его еще не устоялся, а его душевные позывы были еще так слабы, что он все время копался в самом себе, пытаясь их распознать и понять. И все же самыми важными и однозначными ценностями для него были – независимость, верность, справедливость, самодостаточность и самолюбие. Если бы в этом списке оказалась еще и самоуверенность, то он бы не стал писать эти строки в письме к той, которую полюбил больше, чем полвека назад.

«Здравствуй, это я!

Я, тот мальчишка, что просидел три последних школьных года на последней парте прямо у тебя за спиной. Ты меня прости, но я должен написать эту маленькую историю, в которой тебе принадлежит особая роль (о чем ты, наверное, и не подозреваешь до сих пор).

Мы прожили каждый свою жизнь, нам, слава Аллаху, немало лет. У нас была общая пора юности, пора взросления. Мы торопились прожить мгновения, дни и годы, мы многого не замечали, не задумывались над истоками своих побед и поражений, удач и ошибок, радостей и обид …

Но с годами неизбежно наступает время, когда мы оглядываемся назад, возвращаясь к своим истокам, чтобы разглядеть там мерцающие огоньки первых порывов юности и горящие факелы романтической молодости, пламенную пору возмужания и яркие всполохи бойцовского азарта в схватках взрослой жизни и тихие отблески семейного очага, и тающие в небе искры от потрескивающего костра старости.

У каждого человека есть очень потаенные чувства, которыми он может поделиться только с очень близкими людьми. Бывает, что он и сам не может разобраться в том, что томит его душу, и открыться, даже перед самыми близкими, не осмеливается. Поймут ли его другие, если он не готов самому себе признаться в своей слабости?

Вот и у меня в душе есть такой тайничок, который не красит меня, но согревает и поддерживает мою веру в любовь все эти годы. И чем старше я становлюсь, тем больше меня точит совесть, что человек, благодаря которому «душа моя светла», до сих пор не знает об этом.

Ничто не вечно под луною, и я не хочу уйти в мир иной, оставаясь в долгу перед той, которая заронила в мое сердце этот неугасимый свет. Поэтому, я решился, наконец, открыться перед тобой, как на исповеди. Долго не мог избрать форму своего признания. И в конце концов решил писать от третьего лица. Это история из моей и твоей, нашей общей юности.»