Как откопать неприятности

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Праздник в честь открытия нового фонтана не задался. Нет, так-то власти города постарались: и ленточку повесили красивую, красненькую, широкую. И ножницы наточили остро. Подушечку бархатную, на которой их подали, кистями золотыми украсили. И мэр, что ленточку перерезал, выглядел солидно, и супруга его блистала и ослепляла бриллиантами, в полдень несколько неуместными, но кого и когда сие смущало? Поговаривали, что пошли на бриллианты деньги, выделенные меценатами на благоустройство местного приюта для собак, но сколько в тех слухах правды, никто не знал. И речь оного мэра в меру была пафоса исполнена. И оркестр играл бравурно. Сияли на солнце медные трубы, оглушали барабаны. А вот фонтан, сволочь этакая, все испортил. Не пожелал открываться, хоть ты тресни. Не запустился, в смысле.
Что-то под землей утробно загудело, зафыркало. Каменная чаша выплюнула в небо тоненькую струйку воды и на том все прекратилось.
Аплодисменты благодарных горожан еще звучали, по инерции, видать, но вскоре стихли. И воцарилось на площади настороженное молчание.
Я растерянно почесала кончик носа шариковой ручкой. И вот что теперь писать? А главное – как? И ведь прекрасная же статья получалась, правдивая! День солнечный, как по заказу, публика нарядная, музыка веселая. Фонтан вот тоже впечатлял. Широкая чаша из зеленого камня, а в ней шары. Разноцветные. Серый, синий, белый, красный, а поверх них – еще и желтый. И что-то там такое заумное вся эта конструкция означала, но что именно – в памяти моей не отложилось. Но не беда, описание задумки имелось, причем подробное. Архитектором ведь выступал не кто-нибудь там, а племянник самого мэра, сын горячо любимой сестры. И редактор, давая мне задание, несколько раз подчеркнул его важность. И уволить пригрозил, если не справлюсь.
Чуть поодаль Левицки бодро строчил в блокноте, не отвлекаясь даже, чтобы отереть испарину с лысины. Очки его в роговой оправе поблескивали, как мне показалось, злорадно. Сотрудничал Левицки с «Городским сплетником», а тот, всем известно, финансировался местной оппозицией, так что в вечернем выпуске следовало ожидать разгромную статью, в которой и мэру, и племяннику его, и супруге, и фонтану – всем достанется. А главное, и в суд ведь не подашь за клевету. Не то, чтобы обращения в суд когда-либо помогали, ибо кто станет читать опровержение мелким шрифтом на последней странице, но при мысли о том, что Левицки оказался в более выгодном положении, совсем уж как-то паскудно на душе стало. И ручку я погрызла по давно позабытой привычке, а затем, спохватившись, перечеркнула все написанное ранее.
Статью требовалось сдать не позднее трех часов, так что придется импровизировать.

* * *

– И как это понимать?
Главный редактор Прист, полный и одышливый, побагровел так, будто его вот-вот удар хватит. Левой рукою он опирался о столешницу, а правой потрясал листом с той самой злополучной статьей, отпечатанной на машинке.
– Что это такое, а, Дрейк? Я тебя спрашиваю!
– Статья, – пискнула я. – О городском празднике.
– Статья? – взревел Прист, покраснев еще сильнее. Водянистые глаза его выпучились так, что грозились вывалиться из орбит. – Статья? Это, Дрейк, не статья, а сочинение второгодника на тему «Как я провел лето»!