Небо на руках. Трилогия

Глава первая.

Сашка Атлант

Говорят, что не плачут камни:

У них твёрдый характер-гранит,

Но я видел, как у Атланта

Боль слезой по щеке скользит.

Сашка проснулся от тишины. Не как обычно, от воя сирены или стрельбы за окном, а от тишины. Он проснулся и решил не открывать глаза, а полежать немножко в темноте, но ему стало очень страшно. Сашка резко открыл глаза и еще сильнее испугался, потому что ничего не изменилось! Вокруг была полная, кромешная темнота. Он начал часто моргать, но картинка не менялась. В комнате было одинаково темно. И с закрытыми, и с открытыми глазами. Набравшись смелости, он с трудом выдавил из себя:

– Ба!!!

–Что, милок? – хрипло ответила бабушка из дальнего угла комнаты. Она часто сидела там, в темноте, когда все ещё спят, и молча молилась.

– Фу…– вздохнул облегченно Сашка, – а где мама?

–Ты чего, родной, заспал? На дежурстве, где ж ещё?

Сашку иногда взрослые спрашивали кем он хочет быть, когда вырастет. Он каждый раз придумывал что-нибудь новенькое, но с тех пор, как началась война и эта страшная блокада, он точно знал, кем он не хочет быть! Он не хочет быть раненым и не хочет ходить на дежурство! Он вообще плохо понимал, почему до войны мама просто ходила на работу (она доктор), лечила людей – и вечером всегда приходила домой, а теперь у неё только дежурства, и днём, и ночью…Кажется, что она вообще перестала спать. С тех пор, как папа ушёл на дежурство и не вернулся, это «дежурство» стало Сашке ещё противней, а мама иногда тихонько плакала, приговаривая, что всё будет хорошо, и папа скоро вернётся.

Два дня назад у Сашки был день рождения, ему исполнилось шесть лет, и в первый раз папы не было дома, и его поздравили только мама и бабушка. На потолке заплясали тени: бабушка зажгла свечку, и темнота нехотя поползла по углам. Сашка с трудом пошевелился под тяжестью трёх одеял и папиного бушлата и повернулся на бок, чтобы посмотреть, как бабушка будет затапливать печку. Бабушка подошла к Сашке, поцеловала его в лоб и пошла, шаркая валенками. Глядя на её усталую походку, Сашка вдруг вспомнил недавно сказанные папой слова: «Совсем сдала наша бабуля», и только сейчас он понял, а точнее увидел, как бабушке тяжело. Ему вдруг захотелось взять её на руки, как маленькую куколку и прижать к себе. От бабушкиной ходьбы в комнате зашевелился холодный воздух, и сразу стало ясно, что тепло только здесь, под одеялами. Сашке очень нравилось смотреть, как бабушка растапливает печь, она, как волшебница, делала руками смешные движения, шуршала бумажками, и вдруг в печке появлялись маленькие подпрыгивающие огонёчки. Они перепрыгивали с бумаги на дрова, весело плясали и потрескивали. Их становилось всё больше и больше, а самые первые начинали расти, высовывали длинные языки и жадно облизывали дрова. Вот теперь начала просыпаться вся комната. Появился из темноты огромный шкаф. Оттого, что он очень старый, он всегда казался Сашке строгим и вечно недовольным, особенно, когда сердито поскрипывал дверцей, если кто-то её открывал. Круглый обеденный стол в полумраке был похож на большущую черепаху, которая так медленно ползла, что на ходу уснула. Так и стоит сонная посреди комнаты. С каждым днём топить печку всё труднее и труднее. Уже давно кончились дрова, которые привозил папа, и сейчас в печку уходили остатки мебели. Сначала жгли старые табуреты, потом расшатанные стулья и снятые деревянные карнизы, и вот сейчас бабушка пытается сломать оставшуюся часть стула, но она не поддается и не хочет ни ломаться, ни целиком лезть в огонь. Тёплый воздух от печки добрался до Сашкиных щёк, носа и лба, и он сразу почему-то вспомнил, что папа, иногда сидя у огня, говорил: «Тепло, как в Африке!»