Сказочная тайга

Аудитория при кафедре орнитологии сегодня пустовала, и потому Вале было немного грустно смотреть на родные стены без толпы студентов, мечтающих внести свое имя в историю советской зоологической науки, без их задорного смеха и горящих глаз. Сессия закончилась, а значит, совсем скоро – горячая пора производственной практики. Валя, как лаборант кафедры, отвечала за подготовку к экспедиции и с нетерпением ждала профессора Доценко с партсобрания. Это был ее главный кумир, если не считать академика Павлова и Владимира Ильича Ленина. Но те уже давно умерли, а Артемий Михайлович жив, живет и продвигает родную орнитологию вперед, к победе коммунизма в отдельно взятой области науки. Так он, по крайней мере, говорил, и Валя ему верила. Но помимо слов были и дела! Это Артемий Михайлович первым из советских ученых описал лысую трясогузку и ленского выползня – птиц, которых не мог изловить и изучить никто из его предшественников. Потому что только он заходил в тайгу так глубоко, чтобы найти их компактный ареал обитания. При одной мысли об Артемии Михайловиче сердце Вали трепетало, она закрывала глаза и представляла его образ – высокий, с седеющей бородой и продолговатым лысеющим черепом, выдающим недюжинный ум, с его тонкими нервными пальцами и быстро краснеющей на солнце кожей – он был воплощением ее идеала ученого и человека.

Хлопнула дверь аудитории, Валя обернулась и увидела Артемия Михайловича во плоти. На нем была голубая рубашка с коротким рукавом, так идущая к его гиацинтовым глазам, и брюки, – пожалуй, чересчур узкие для профессора. Но Валя считала, что такой выдающийся человек как Доценко может себе это позволить. Для своих лет он был молод душой, в его глазах часто загорались задорные огоньки, и даже морщины у глаз его не портили.

– Валя, что ты тут делаешь? Все студенты пошли в клуб на танцы.

– А я ждала вас, Артемий Михайлович. Я приготовила вам чаю. И вот еще, – Валя протянула ему список студентов, задействованных на практике, и перечень оборудования.

– Валя, ты такая умница, – Артемий Михайлович улыбнулся и положил руку ей на плечо. От этого прикосновения по ее телу пошли теплые волны. – Если бы я был моложе, обязательно бы на тебе женился.

– Артемий Михайлович, вы совсем не старый! – Валя с нескрываемым обожанием глядела в эти мудрые глаза.

– Для тебя, Валюша, старый, – горестно вздохнул профессор и опустил взор, словно стеснялся влюбленного взгляда студентки. – А вот тебе уже замуж пора! Шутка ли? Двадцать два года завтра исполняется!

– О, Артемий Михайлович, вы помните! – с восторгом воскликнула Валя.

 Конечно, помню. Ты же моя любимица! Как ты тогда препарировала пискульку на глазах у комиссии из Москвы! Как им все преподнесла! Любо-дорого! – Доценко покачал головой и широко улыбнулся. – Я горжусь тобой, Валюша! С тобой наша кафедра пойдет далеко вперед!

На глазах у Вали выступили слезы счастья. Она бросилась к Доценко и порывисто обняла.

– Артемий Михайлович! Я так боюсь вас подвести! Так хочу вас порадовать! Всегда радовать, как тогда!

– Валюша, ну, что ты? Нас могут не так понять, – Доценко отстранился и потоптался на месте. – У меня для тебя подарок. Я завтра уезжаю в тайгу, потому дарю сегодня.

– Ох, Артемий Михайлович, заранее же не дарят! – ойкнула Валя. Она, хоть и комсомолка, верила в приметы. И ей за это было стыдно.