Горячие моторы. Воспоминания ефрейтора-мотоциклиста. 1940–1941

Helmut Gunter

HEISSE MOTOREN, KALTE FUSSE

Порывистый ветер продувал платформу. Подняв воротник шинели, я поежился и принялся тереть руки в попытке согреть их. Ганс, бросив взгляд на вокзальные часы, жалобно пропищал:

– Уже на двадцать минут опаздывает! Сколько же еще нам здесь околевать?

Нас было много на платформе, и все с нетерпением дожидались поезда в Германию. В Арнеме (Нидерланды) вместе мерзли 11-й пехотный полк СС и подразделения полка СС «Германия»[1]. Казалось, вся солдатня ринулась на вокзал, стремясь сесть в поезд и поскорее оказаться на родине. Нам не терпелось оказаться в тепле вагона. Пусть даже нам придется простоять в коридоре… Какая к черту разница! Сутки, и мы дома. А там. Там я смогу спать, сколько захочу, там не придется вскакивать с соломенного тюфяка по свистку унтер-офицера, будто чертик из коробочки. До этого момента я уже сделал одно важное дело – завершил начальную боевую подготовку. И был всем удовлетворен. Вот только если бы не этот надоедливый свисток, так бесивший меня по утрам. Приходилось слышать, а? Значит, вы поймете меня!

– Черт бы подрал это торчание на холоде!

Едва Ганс договорил эту фразу, как вокзальный громкоговоритель ожил, и над платформой прозвучал голос: я тут же понял, что голос принадлежал военному коменданту станции Арнем. Ничего хорошего он нам не сообщил.

«Внимание! Внимание! Всем служащим 11-го полка немедленно собраться на площади у вокзала! Внимание! Внимание! Все служащим…»

И громкоговоритель, щелкнув на прощание, умолк.

– Это еще что за дела? Дьявол! Только этого недоставало, – возмутился Ганс. – Ты хоть что-нибудь понял?

Что значит «понял»? У меня было такое чувство, что поездочка наша накрывается и поезд отправится без нас. Пока мы мчались вниз по ступенькам станционной лестницы, навьюченные как мулы, поезд уже подходил к платформе. Заскрипели тормоза, распахнулись дверцы вагонов, проводники стали объявлять о прибытии в Арнем. А для нас – для 11-го полка – все чудеса на этом закончились.

– Быстро строиться в колонну по два, – командовал обершарфюрер. – Быстро по машинам!

И не успел я опомниться, как мы уже оказались в кузове грузовика. Взревел мотор, и нас повезли знакомым маршрутом мимо кафе «Рондель» к казарме. Я не без злорадства выкрикнул:

– Запе-вай!

Меня чуть было не разорвали на части. Хорошо хоть, что рядом сидел капеллан. А что еще лучше – наш обершарфюрер занял место в кабине рядом с водителем. Капеллан в ужасе заткнул уши, а будь в кузове обершарфюрер, тот бы весь свой карандашик исписал, регистрируя нарушителей дисциплины.

Изящно вписавшись в поворот, грузовик въехал в ворота казармы, и вместо того, чтобы направиться через германскую границу в отпуск, два с лишним десятка (двадцать два человека, если уж быть точным) промерзших до костей, злых солдат вместе со своими тщательно уложенными пожитками стали спрыгивать с грузовика. Мы с Гансом доложили нашему шпису (der Spiess – нем. фельдфебель, должность, аналогичная старшине роты в советской и российской армии. – Пер.). Мы его втихомолку прозвали Юппом.

– Сочувствую, ребята, но тут уж ничего не попишешь. Все отпуска отменены вплоть до особого распоряжения. Полк переведен в состояние боевой готовности.

Расстроенные донельзя и с бурчавшими от голода животами, мы поплелись через длиннющий казарменный коридор, в отведенные для нас помещения.