35/17

Жанр: Современная русская литература / Стихи и поэзия

Автор

Страниц

Год

—

Книга содержит две части: "Крик" и "Пластик". В первой части автор рассуждает о том, как жизнь становится размеренной и контролируемой под наблюдением "Большого брата". Размышляется о том, что не каждый способен справиться с тяжестью власти и что она может привести к дегенерации общества.

Во второй части "Пластик" автор обращается к теме пластмассового мира, который овладел нашими жизнями. Он приводит примеры использования пластика в различных сферах, от мебели до спортивных мячей, и выражает свое негодование по поводу того, как пластик оттеснил натуральные материалы.

Обе части книги содержат размышления об обществе, технологическом прогрессе и власти, а также вызывают на обдумывание текущего состояния мира.

Читать бесплатно онлайн 35/17 - Андрей Грознецкий

Иллюстратор Ольга Манолова

ISBN 978-5-4485-7305-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Крик

Снимите фильм, где все бы умерли,

Напишите книгу, где все бы болели,

Разве об этом никогда вы не думали,

Разве всегда и всех вы жалели?

Когда ты владеешь серпантином времени,

Когда твоей волею сердца крошатся —

– Не всякий справится с этим бременем,

И кто-то как нож перочинный сложится.

Под чуткими взглядами Большого брата

Становится жизнь спокойной, размеренной,

Штампуются нации дегенератов,

Тупых, упёртых, в себе уверенных.

Вцепившись во власть единожды страстно,

От груди её не отлипнут губы алчные,

Только сытому легко думается о прекрасном,

В час сиесты воспеваются виды мрачные.

Руки прочь от божественной меланхолии,

Перед падшим ангелом ниц падите,

Призрак улыбки с душевной болью

На выцветшем солнце блаженно узрите!

Пластик

В детстве папа меня учил,

Что кожаным должен быть мяч,

Шерстяное чтоб в холод носил,

Зимой в мех, говорил, себя прячь.

А сибирский гений Егор

Пел «Пластмассовый мир победил»

Вот о чём я завёл разговор:

Пластик нас, костяных, покорил.

Пластик в мебели и в спорткарах,

В корпусах электронных книг,

В трубочках для напитков в барах

И в мячах всех спортивных лиг.

И ботинки теперь без меха,

В них иду я по лютой зиме,

Нет кальсон – разве что для смеха,

Все давно уже в термобелье.

Силикон и нейлон священные

Воцарились над серой толпой,

В глянце идолы современные,

Им неведом и чужд покой.

Не подумайте, я не ругаюсь,

Не ворчу на удобный наш век,

Только мыслью одной терзаюсь:

Чем закончится этот бег?

Ведь возьми и взбрыкни планета,

Засопливь из вулканов ноздрей,

И пластмассы уж раз – и нету,

И пластмассовых нет людей.

А потом, спустя тысячи осеней

Новый Шлиман, в земле копошась,

Откопав кирпичи, крикнет «Вот они!»

Ну и заново понеслась…

Дорогое

Словно листья, лениво опавшие,

Свои мысли сгребаю ворохом,

Откровенные, смелые, страшные,

Расползаются с робким шорохом.

Соберу из них гору бессмыслицы,

В мутном взгляде моём – равнодушие,

Вот они, предо мною высятся,

Что собрали меня и разрушили.

Полетела искра безжалостно,

Наедайся, огонь, досыта,

Стало мне так легко и радостно,

В этой серой, плаксивой осени.

Я теперь не боюсь бессонницы,

Не увижу уже скрытых смыслов,

Нету больше ни злобы, ни совести,

Ни мечты, ни любви, ни корысти.

Слижет всё языкастое пламя,

Разнесёт ветер пепел забвения,

Полыхнув, загорелась память,

В ней размытые счастья мгновения.

На их гибель смотреть не в силах,

Боль толкает за ними прыгнуть

Кровь бурлит, закипая в жилах,

Сам сгорю, но не дам им сгинуть.

Ворошу по костру руками,

Что про боль как-то вдруг позабыли,

Мои грёзы, хочу быть с вами,

Чтоб меня вы опять накрыли.

Только стоит оно того ли,

Я ведь шёл, а оно осталось

Там, где радости были и боли,

Там, где слепо судьба кувыркалась

Благодарен тому, что было,

Но тянуть на себе не хочу

Вот уже пепелище остыло

Я обжегся и хохочу!

Пропащая

Канителью огромного города,

Что тебя обнимает навязчиво,

Смята ты, не свернуть уж в сторону,

От него не сбежишь, не спрячешься.

По бульварам, мощёным улицам,

Площадям и зыбучим паркам,

Где деревья от ветра сутулятся,

Ты идешь, с небом за руку жарким.

Ветер терпкий щекой шершавой,

О тебя норовит тереться,

Ты одна перед гидрой стоглавой,

От неё никуда не деться.

Нервный взгляд, он устал и запутался,

Продолжить чтение

Вам может понравиться: