Платформа была пуста. Редкие фонари отгоняли прочь темноту декабрьского утра, и сержант, прохаживающийся по платформе, переходил от одного пятна света к другому, останавливался, словно в нерешительности, и после минутной заминки шел дальше. Падал мелкий снежок, и сержант, возвращаясь из одного конца платформы к противоположному, видел свои следы на свежем снегу и старался ступать по ним. Иногда он поворачивался лицом к зданию вокзала и видел в освещенные окна спящих людей, вповалку лежавших на неудобных вокзальных скамьях.
Вдалеке показались огни. Это шел иркутский поезд. Сержант поправил висящую на ремне рацию и направился вдоль платформы: пока поезд подойдет, он успеет еще пройти ее из конца в конец. Снег приятно похрустывал под ногами, и этот хруст пропал только с шумом подходящего к станции поезда.
Сержант остановился, глядя на проплывающие мимо вагоны. Пассажиры спали, и сержант заглядывал в окно с превосходством бодрствующего человека. Состав постепенно замедлял ход, и проводники открывали двери, сонно выглядывая наружу и жмурясь от света редких фонарей. Сержант подошел к входу в вокзал и здесь остановился, ожидая, пока мимо него пойдут сошедшие с поезда пассажиры. Было шесть часов утра, и сержанту оставалось дежурить еще два часа или три поезда – это уж кому как нравится считать. Третий, московский поезд, будет для сержанта последним на сегодня: он приходит в семь сорок семь, и после этого дежурство можно считать закончившимся.
Пассажиров, сошедших с поезда, оказалось немного. Они прошли мимо сержанта и скрылись в здании вокзала, и теперь он опять стоял один на платформе, разглядывая вагоны со спящими в них людьми. Потоптавшись немного, сержант развернулся и пошел к дверям вокзала.
– Сержант! – окликнули его. – Сержант!
Он оглянулся. Из ближайшего к нему вагона выглядывал мужчина.
– Можно вас на минуточку? – спросил мужчина.
Сержант подошел к вагону.
– У меня безбилетник! И не хочет выходить.
– Вы проводник? – спросил сержант.
– Да.
Сержант поднялся по ступенькам в вагон.
– Что же вы пускаете к себе безбилетников, – сказал он.
– Я не пускал его, – проводник развел руками. – Сам не пойму, откуда он взялся. Может, из другого вагона перешел?
Вагон был плацкартный. В воздухе висел тяжелый запах, и сержант поморщился, идя следом за проводником. Люди спали, некоторые что-то бормотали во сне или похрапывали.
– Вот он, – сказал проводник.
На нижней полке, привалившись спиной к стене, сидел человек. Сержанта удивило, что человек сидит в пальто и в шапке, хотя в вагоне было натоплено.
– У вас есть билет? – спросил сержант.
– Нет у него билета, – сказал из-за его спины проводник. – Ни билета, ни денег, ни документов. Я проверял.
Сержант обернулся к нему и посмотрел удивленно, но ничего не сказал и опять обратился к безбилетному:
– Билет есть у вас?
Мужчина покачал головой и отвернулся к окну.
– Эй, – сержант взял его за руку. – Идите за мной.
Мужчина встал и плотнее надвинул шапку на голову.
– Когда он появился в вашем вагоне? – спросил сержант у проводника.
– Не знаю. Я его заметил полчаса назад, когда будил женщину. Она сходила с поезда здесь, я пошел ее будить…
– Понятно, – сказал сержант. – Это меня уже не интересует.
Он вывел безбилетника из вагона. Здесь, под фонарем, он смог лучше рассмотреть этого человека: ему, похоже, было под пятьдесят или около того. Лицо небритое, да и внешний вид не внушал доверия.
