Лабиринты веры

© 2018 by Ellen J. Green. This edition is made possible under a license arrangement originating with Amazon Publishing, www.apub.com, in collaboration with Synopsis Literary Agency

© Перевод на русский язык, Павлычева М. Л., 2018

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

Посвящается моим детям, Эве-Элизабет и Иэну

Серый, в пятнах дом напомнил мне мертвую рыбу. Краска, как чешуя, облезала со старой вагонки. Побитые непогодой ставни – судя по виду, когда-то они были черными – висели на ржавых петлях под неестественным углом. Высокий, узкий, уродливый дом, построенный на вершине крутого холма. Дул сильный ветер, и на мгновение я представила, как дом отделяется от бетонного фундамента, поднимается в воздух с насиженного места и опускается точнехонько на меня.

Я стояла на первой из восемнадцати каменных ступеней, ведших к входной двери. Снова опустила взгляд на фотографию. Черно-белый полароидный снимок был зернистым, но дом изменился не сильно. Мне хотелось подойти к двери и постучать, но я колебалась. Что я скажу, если мне откроют? Было бы проще, если б кто-то открыл дверь и увидел, как я топчусь тут, – но все окна были темными, несмотря на то что солнце на западе уже опустилось за горизонт.

Я допила остывший кофе из бумажного стаканчика и поднялась по ступеням. Шторы на первом этаже были раздвинуты, поэтому я, приставив ладони к лицу, заглянула внутрь; через грязное стекло мне удалось рассмотреть лишь пустую гостиную.

– Я могу вам чем-нибудь помочь?

От неожиданности я вздрогнула.

У подножия лестницы стояла женщина. Седые волосы, выбившись из-под шарфа, развевались на ветру; руки она держала в карманах пальто.

– Э… я ищу хозяина, но, похоже, дома никого нет. Вы из местных? – Я спустилась к ней вниз.

– Да. Если вы решите ждать хозяев, вам придется запастись провизией. Здесь сейчас никто не живет. – Ее тонкие губы раздвинулись в неуверенной улыбке. – А что вам нужно?

– И давно дом пустует?

– Полгода стоит без жильцов. Я живу рядом с этим уродством, так что знаю. Давно бы надо его снести… А что? Вы хотели бы его снять?

– Нет. Я провожу исследование…

– Как? Разве очередная годовщина уже была? – Она слегка отодвинула от лица края шарфа и склонила голову набок. – А мне казалось, что до нее еще месяца два…

– Годовщина?

– Убийств. Разве вы не их исследуете?

– Нет, я…

– Сейчас дом принадлежит девелоперской компании. – Женщина пожала плечами. – Я думала, его сразу снесут, но они почему-то цепляются за него. Уже целых пять лет он мозолит мне глаза.

Пока она говорила, я потихоньку пятилась, не подозревая, что край тротуара совсем близко. Потеряла равновесие и выронила снимок. Наклонилась и подняла, но женщина успела взглянуть на него.

– Здесь этот самый дом? – Она взяла из моей руки черно-белое фото и внимательно его разглядела.

Я подумала о Клэр, женщине, которая удочерила меня, которая растила меня двадцать два года. Она всегда утверждала, что не знает, как я, завернутая в желтое одеяло, оказалась в притворе католического храма Христа Спасителя. Недель шесть от роду, говорила она. Я умоляла ее дать мне побольше информации, открыть детали, рассказать об обстоятельствах, но она уверяла меня, что ничего этого не знает.

Я подозревала, что это неправда, потому что у меня сохранились воспоминания – расплывчатые фрагменты, перемежающиеся с яркими картинами. Они не вписывались в ее версию. И эти нестыковки стали загадкой, которую я пыталась решить всю свою жизнь. Проектом, который мне так и не удалось довести до конца. Все детские и юношеские годы я, постоянно спотыкаясь и падая, пыталась разобраться. Кто бросил меня, почему и когда? Я задавала вопросы, но, когда это не помогало, находила утешение в гневе, манипулировании людьми, а позже в алкоголе, чтобы все забыть.